Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
И вот я валялась в грязи, под градом летящих булыжников, прикрывая окровавленными руками голову. Вдруг голос. Я не сразу поняла, что голос принадлежал Дарене. На этот раз он звучал громко, должно быть, чтобы заглушить рёгот толпы.
— Что вы творите! Самосуд устроили! Побойтесь гнева лорда, если не боитесь гнева Божьего!
Невнятные возражения и снова звонкий глас Дарены:
— А ну пошли прочь, мерзавцы! Прочь!
Потом Дарена наклонилась ко мне и больно потянула за руку, несколько раз подворачивая больную левую ногу я кое как поднялась, но выпрямиться так и не смогла – несколько
— Идти можете? — Отрывисто спросила Дарена.
Я кивнула, не в силах ответить. Служанка схватила меня под локоть и поволокла в комнату. Не знаю, как мне хватило сил влезть по ступенькам. Но только я вошла, силы тотчас покинули меня и я упала на пол.
— Говорила я вам не выходить из комнаты?! — Поучительно, всё тем же зычным голосом заметила Дарена. — Пойду, приготовлю вам купание.
Я не злилась на неё, ведь она только что спасла мне жизнь.
После купания боль с новой силой взялось за моё многострадальное тело. Ссадины, синяки, кровоподтёки. «Забить камнями»… теперь я понимаю весь ужасающий смысл этой фразы.
— Печаль горю не помощник, вот, выпейте, полегчает.
Я с благодарностью приняла из рук Дарены заваренный горьковатыми травами чай. Дарена Вздорная – какая нелепая кличка! Дарена справедливая, Дарена порядочная, но никакая не вздорная.
— Дарена, — заговорила я, пытаясь вложить в слова рвущуюся из груди признательность, — не знаю смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас. Нет-нет не отрицайте, если бы не ваше заступничество меня бы убили. Я тут чужачка и у меня ничего нет кроме сумки и пары лежащих в ней безделушек, — я потянулась за сумкой и протянула её Дарене со всем содержимым, — прошу вас, примите в знак моей бесконечной признательности.
Служанка рукой отстранила сумочку.
— Я просто сделала что должно.
— Вы спасли мне жизнь, хотя и не должны были. Пожалуйста, возьмите то единственное, чем я ещё могу распоряжаться.
Я снова протянула сумку.
— Если хотите сделать для меня что-то доброе, то помолитесь о здоровье моего ребёнка.
— Ребёнка? — Сглотнула я. — У вас заболел ребёнок?
Дарена опустила голову, пытаясь скрыть непрошенные слёзы и уселась на край кровати.
— Третий день у Божидароньки горячка. Просила кастеляна помочь, он же травником раньше был, а тот ни в какую, я, мол, более корешки не собираю.
Послышалось приглушённое всхлипывание Дарены. Бедная, у её ребёнка жар, а она возится тут со мной. Я хотела сказать, чтобы она немедленно шла домой, я и сама о себе позабочусь, но почему-то сказала совсем другое.
— А что с ребёнком? Какие симптомы и причина. Там где я жила раньше медицина более продвинутая, быть может…
Дарена подняла на меня заплаканное лицо, в глазах промелькнула искра надежды.
— Мечется, горячий весь будто от огня, есть не может, вся пища ртом наружу выходит.
Я сунула руку в сумку и извлекла начатую пластину апицилина и пластину активированного угля.
— Вот, — я протянула пластину антибиотиков, — если это инфекция, то помогут они. А если, отравление – то активированный уголь. Но может быть это и что-то другое, если бы я могла увидеть вашего ребёнка,
— Не надо клятв. Я вам верю, — произнесла Дарена, она колебалась, решая стоит ли положится на обещание чужачки.
Я и сама не знала смогу ли я помочь. Я же не медик. У меня вообще никакой потребной профессии нет по сути.
— Лорд только завтра приедет. Можно пробраться через вход для слуг. Но вы… Вы сможете идти?
Я постаралась встать. Тело ныло, а каждое движение отдавалось болью.
— Смогу, — кивнула я.
Глава 12. Аспирин и сказка про злого рыцаря
Мы вышли через «вход для слуг», «чёрный ход», другими словами. Он пролегал мимо кухни вниз по винтовой лестнице. Маршрут запомнила, на всякий случай. Может ещё и сбегу, но не сейчас, я обещала Дарене и сдержу обещание. Когда мы вышли на улицу, то оказались на заднем дворе. Смеркалось, дул пронизывающий ветер, шелестя листьями деревьев. Я поёжилась, но виду не подала. Дарена придерживала меня за локоть, помогая передвигаться. Один из камней угодил в правое колено, после отчего я заметно прихрамывала на правую ногу. Хорошо хоть коленную чашечку не выбило, а то было бы совсем скверно.
Прошло около сорока минут, показавшиеся мне целой вечностью, пока мы не добрались до цели, коей оказался чуть накренившийся деревянный домик с соломенной крышей. Он стоял почти у самой крепостной стены с внутренней её части.
Солнце уже село и на небе красовался серп луны, окружённый разнокалиберными звёздами.
Дарена подошла к двери и громко постучала четыре раза.
— Это я, доча, — пояснила она, когда послышался чей-то топот внутри избы.
Раздался звук поднимаемой щеколды и дверь отворилась. Дарена вошла внутрь и махнула мне приглашающим жестом. Внутри пахло жаренным луком и можжевельником. На деревянном полу лежал самодельный половичок.
Перед нами стояла девочка лет двенадцати в светлом сарафанчике и длинной русой косой, перекинутой вперёд, в руках она держала единственный источник света – зажжённую свечу.
— Не пугайся, это дама Фотиния, она разбирается в снадобьях, может поможет нашему Раточке. А это – Ганна. — представила она девочку, та слегка поклонилась.
Дом был небольшим и одноэтажным. Обстановка более чем скромная, денег на убранство явно не хватало.
— Муж отдал Богу душу уж как четыре года, с тех пор Ганночка смотрит за Ратмиром, а я служу в господском замке, — пояснила Дарена пока я ковыляла к комнате больного.
Когда вошла в общую, как поняла по количеству кроватей, спальню, в нос неприятно пахнуло человеческой мочой. Ратмиром оказался худенький мальчик лет семи с измождённым лицом и раскиданными на подушке волосами по плечи. Ребёнок окинул нас ничего не выражающим взглядом измученного больного. Мать поправила ему волосы, начала щебетать что-то успокаивающе, а я принялась за осмотр. Судя по успехам на работах, медицина – это то, за что мне браться категорически не следует. Однако выбора не было. У них. И у меня теперь тоже. К тому же очень уж хотелось помочь несчастному мальчику, встревоженной матери и перепуганной девочке.