Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
Я судорожно нащупала ручку массивной тяжёлой двери и толкнула её. Фортуна улыбнулась мне. Дверь была не заперта. Вошла. Судя по описанию Филиса нужно было проделать длинный путь и, кто знал, какие опасности меня на нём поджидали. Я решила, что переодеться в мужское платье будет безопаснее. Чистые мужские камизы лежали на верхней полки. Выбрала самое узкое и самое, на мой взгляд, невзрачное мужское платье серо-коричневого цвета. Волосы. Я бы состригла их, если бы было чем. Ну да ладно, спрячу за воротник. Здешние мужи как раз носят волосы по плечи. Так, а теперь в ящик с грязным бельём. Я подошла ближе. Разношерстная
Началось самое мучительное – утомительное ожидание. Дико хотелось спать. Но нет, нельзя. Не время. На миг мне снова почудилось что всё это неподдающаяся разумному объяснению путешествие в другой мир – просто иллюзия, результат моего взбудораженного мозга. Но нет, слишком реально. И если я хочу выжить и выбраться отсюда — надо действовать. Нельзя спать. Я потёрла пальцами виски, потом принялась разогревать ладони, чтобы взбодриться.
Казалось, прошла целая вечность пока я не услышала крик петухов. Меня от него будто током ударило. Пора! А что будет, если меня поймают? Что они со мной сделают? Прочь, трусливые мысли! Не буду об этом думать. Сбежать, добраться до ведьминой пещеры, вернуться домой. Больше не хочу ни о чём думать, только цель, только цель…
Прихватив деревянную палку, которая очевидно, предназначалась для сушки белья я, вдохнув поглубже, погрузила себя в корзину грузных средневековых тряпок. Густой смрад проник в мои ноздри, рот, горло, вызывая рвотные позывы. Но надо было перетерпеть, взять себя в руки и сидеть скорчившись под кипой грязных тряпок не издавая ни звука. Сколько? Сколько понадобиться так сидеть? Я с силой вцепилась в деревянную палку, чтобы сдерживать себя, ухватилась так сильно, что костяшки пальцев побелели, но мне сделалось лучше. Снова предательские мысли: а вдруг тот, кто будет забирать бельё, увидит меня? А что если корзина окажется слишком хрупкой и дно отвалиться, когда меня будут закидывать в телегу? Я сильнее вцепилась в деревянную палку. Пусть так, всё равно тут не останусь, ударю возничего, вскачу на лошадь и погоню прочь, прочь из этого жуткого неприветливого места.
Наконец шаги. Кто-то пришёл. Я напряглась. Корзину схватили, я чувствовала это, но не смогли поднять. Снова шаги, которые делались всё тише, уходящие шаги. Нет! Неужели план провалился? А вдруг, слуга решит «располовинить» бельё и моя идея покатится в тар-тартары? Вернись! Вернись же!
Меня словно услышали: снова приближающийся звук шагов причём нескольких человек, двоих.
— Хватайся там! — приказал один другому.
Я узнала голос лысовласки. А тот второй, должно быть… Да, Филис.
— Ну и тяжёлая же балдовина, — простонал паренёк.
Я почувствовала как вместе с корзиной поднимаюсь вверх, меня несут к тележке. Только бы всё не раскрылось раньше времени. Только бы дно не провалилось.
Меня грубо закинули в телегу.
— Всё, ступай, — отдал распоряжение Часлап.
Дальше женский повизгивающий голос:
— А разве не Филис сегодня нас везёт?
— Ты видишь на сёдлах Однорукого? — голос «милашки» Часлапа.
— Заканчивайте молоть языком и поедем, работы сегодня много, — другой женский голос.
Я не видела их но предполагала,
По дороге, Чернава или «рыжуха» как я её окрестила, то и дело болтала, Дарена ограничивалась короткими фразами, а Часлап Плешивый общался с равным по интеллекту существом – кобылкой, которая и тянула всех нас.
Я сосредоточилась над тем, как именно собираюсь сбежать. В конце концов их троя, а я одна. К тому же, жилистого Часлапа мне не одолеть даже в одиночку. Но у меня было два козыря – эффект неожиданности и деревянная палка для белья.
— А вы слышали, что эта чужачка пыталась соблазнить моего Филиса? Она – падшая женщина, всем это ясно. Зачем только лорд вообще её привёз, ещё и Малушу к ней приставил, будто она из благородных, — повизгливающий голос Чернавы. Речь шла обо мне я прислушалась.
— Кто ты и что ты вообще знаешь, чтобы судить поступки лорда, — голос Дарены.
Надо же она почти за меня заступилась. Ну, по крайней мере, Дарена вроде бы рассудительна.
— Малуша рассказала, что вчера она задрала юбки и улеглась перед Филисом, но он на неё не польстился.
Что?! Малуша, ну ты и… Хорошо что я больше никого из вас не увижу. Особенно Брэнота.
— Неужели лорд так и будет держать при себе эту шваль, — не унималась Чернава.
— Эй, чеши языком о делах лорда с Малушей или Голубой, а лучше вообще не чеши. Не гоже служкам совать нос в дела господина, — заметила рассудительная Дарена.
Эта Дарена Вздорная почти мне нравилась. Но вот и закончилось время претворяться невидимкой. Телега остановилась. Мои руки и ноги долго были без движения, я боялась, что они подведут меня. Журчание воды. Вода, может быть в этом моё спасение…
Я выглянула из под тряпья: Плешивый стоял спиной ко мне. Чернава и Дарена приготовились сойти с повозки. Недалеко бежала широкая речка, по берегам которой разношёрстная толпа мыла, стирала, полоскала. Служки слезли с лошади. Дальше – корзина с бельём. Вот оно, пора. Медлить больше нельзя. Часлап всё ещё стоял спиной, отливая своей глянцевой лысиной.
Я выскочила из корзины и со всей силы ударила деревянной палкой Часлапа по голове. Сколько раз в фильмах показывали как удар по голове оглушает противника, но в действительности всё оказалось иначе. От моего удара мужчина упал на землю и застонал, но сознание не терял. Пошла ли у него кровь я не видела так как рванулась к реке. После стольких часов без движения ноги слушались плохо.
— Хватайте её! — Во всё горло закричал Часлап.
Мельком заметила перепуганные лица людей вокруг. Некоторые из них бросились за мной в погоню. Я успела добежать до реки и запрыгнула в воду. Вот и мой ещё один козырь – я хорошо плавала. Чтобы увеличить отрыв от преследователей, нырнула и поплыла под водой – так быстрее. Вода была холодная, не больше двадцати градусов. Всё моё тело окутало колюще-ледяным одеялом. Вынырнула и взглянула через плечо – все топтались на берегу, не решаясь погрузиться в воду дальше, чем по щиколотку. В этом было моё спасение. Течение уносило меня всё дальше, а я просто подчинилась воле любимой стихии.