Ненужная мама. Сердце на двоих

Лесневская Вероника

Благо, Вика вовремя останавливается. Проверив температуру тыльной стороной ладони, удовлетворенно кивает сама себе и покидает салон. На миг прохладная женская рука оказывается в моей, но суровый доктор тут же отдергивает ее.

– До свидания, Гордей Витальевич, - обращается деловито, выстраивая невидимую стену между нами, и я благодарен ей за это. Сам бы не смог - совсем расклеился.

– Всего доброго, Виктория Егоровна, - прощаюсь сухо и коротко.

У кованых ворот ее встречает старший Богданов, обнимает одной рукой,

держа во второй садовый инвентарь, по-отечески целует в щеку. Сразу же обращает внимание на меня. Отпустив дочку, пожимает мне ладонь.

– Одинцов, рад тебя видеть, - искренне произносит, но следом хмурится. – Ты как?

– Нормально, - бесстрастно кидаю в ответ, не вдаваясь в детали.

О моей трагедии знают многие коллеги, ведь сразу после нее я исчез из медицины, бросил частную клинику, чего раньше никогда не случалось. Кардиология – моя жизнь, но пока что… не могу.

– Гордей Витальевич, не мучайте дочку в душном салоне, - укоризненно отчитывает меня Вика перед тем, как зайти в дом.
– К тому же, у нее кормление скоро.

– И вам хорошего вечера, Виктория Егоровна. Разве я могу ослушаться ваших рекомендаций? – ухмыляюсь, провожая ее взглядом.
– Не беспокойтесь, уже едем.

Киваю Егору Натановичу, собираюсь на выход, но он задерживает меня, хватая за рукав.

– Гордей, просьба у меня есть одна, - покосившись на Вику, ждет, пока она скроется из вида. – Я понимаю, что тебе не до медицины сейчас, но вдруг ты планируешь вернуться…

– Не вопрос. Если нужна моя помощь, выйду на работу. На днях няню для Алиски подберу – и смогу вам уделить время, - окидываю его профессиональным взглядом.
– Что-то беспокоит?

– Не меня… - неожиданно заявляет, озираясь, будто боится быть застигнутым на месте преступления.
– Прошу осмотреть Вику.

– Анамнез? – выдаю безэмоционально, но сам себя не слышу из-за нарастающего гула за ребрами.

Проклятые воспоминания. Накатывают не вовремя. Я не практиковал после смерти жены, но не только потому что мне было не до этого… Психологический барьер. И я бы преодолел его, чтобы помочь самому Богданову. Однако при упоминании Вики что-то идет не так. Ломается с треском, выпуская демонов недавнего прошлого.

– Врожденный порок сердца, - спокойно сообщает Егор, но каждое слово набатом отзывается в мозгу и сердце. Сглотнув, молча киваю. – Все необходимые манипуляции были проведены еще в детстве. Вика росла практически здоровым ребенком, но ей надо регулярно проходить обследование для профилактики. Очередное должно быть на днях. Все врачи в один голос твердят, что все в порядке, но я переживаю, как отец, сам понимаешь, - жестом указывает на автомобиль, в салоне которого спит моя дочь.
– Тем более ты профессионал и видишь то, что другие могут упустить. В последнее время Вика стала больше нервничать в связи с новой работой, плохо спит, бродит по ночам, в общем, беспокоит меня. И если бы ты согласился…

–

Да, я приму ее в начале следующей недели, - с трудом выбиваю эту фразу из груди, хотя следовало бы отказаться.

Буркнув что-то невнятное на прощание, я возвращаюсь к машине. Врезаюсь пальцами в руль и некоторое время неподвижно сижу, уставившись перед собой и тяжело переводя дыхание. Понимаю, что дико волнуюсь за нее. Главная ошибка врача – принимать пациента близко к сердцу.

– Ох, Виктория… За что ты на мою голову?

Глава 7

Виктория

Реактивной пулей влетаю в клинику, забыв захлопнуть за собой дверь. Игнорируя неудобные туфли, мчусь на каблуках как в домашних тапочках. Ни на секунду не отрываю взгляд от циферблата часов, будто таким образом смогу замедлить время.

Как назло, по дороге сюда застряла в километровой пробке, на въезде обменялась парой ласковых с брутальным хамом на люксовом, заляпанном грязью джипе, который сам же и подрезал меня на перекрестке, но то ли хотел унизить бабу за рулем, то ли познакомиться. Напоследок еще и сделала круг по парковке в поисках свободного места.

Закономерный итог – я неприлично опаздываю на прием, о котором договорился мой отец.

Не вижу смысла в том, чтобы чуть ли не каждый год просвечивать мое бедное сердце. Я в норме, черт возьми! Дома меня ждет целая коллекция положительных заключений разных врачей. Однако ради папиного спокойствия послушно шагаю по больничному коридору.

– Вы к кому? – порывается остановить меня медсестра в приемной, однако я пролетаю мимо быстрее, чем она успевает встать и сориентироваться.

– Кардиолог… Мне назначено… - отрывисто бросаю, не оборачиваясь.

Взглядом нахожу нужный кабинет, коротко стучусь – и тут же толкаю дверь, без спроса переступая порог. Внутри никого, рабочий стол врача пустует, в помещении царит тишина.

– Здравствуйте? – неуверенно произношу, и мой вопрос-приветствие эхом отбивается от стен и взметается к потолку.

Ответа нет…

Меня не дождались? Проклятье!

Не теряя надежды, все-таки делаю несколько шагов к столу, отмечаю идеальный порядок, словно за ним долго никто не сидел. Странно…

Краем глаза ловлю тень за ширмой – и выдыхаю с облегчением.

– Прошу прощения за опоздание, но очень надеюсь, что вы меня примете, - произношу громче и четче, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Поздно понимаю, что забыла уточнить у отца имя кардиолога.

– Ты же не выгнала меня с дочерью, так что я обязан ответить тебе тем же, - звучит насмешливо знакомый голос, и я врастаю в пол. – Тем более, если честно, я сам минут пять назад приехал. Няня, которую ты посоветовала, ответственная и пунктуальная, но даже она не застраховала от форс-мажора. Сменила меня чуть позже, чем я просил…