Ненужная мама. Сердце на двоих
Шрифт:
В кабинете сохранена комфортная температура, но моя кожа все равно покрывается мурашками, когда Одинцов сам заходит за ширму. Стою недвижимо, как статуя, и даже не дышу, пока он уверенно шагает ко мне. Останавливается напротив. Лицо каменное, без намека на эмоции, движения механические, голос стальной и твердый. Не только потому что Гордей профессионал, это само собой разумеется, - он еще и меня не воспринимает как женщину. Я тоже не должна ничего к нему испытывать, но… Какого черта!
– Аускультация сердца, - коротко
Сгребает в охапку мой густой, тяжелый хвост и перекидывает волосы с плеча за спину, полностью обнажая меня спереди. Прижимает теплые пальцы к шее, нащупав артерию, а свободной рукой стискивает головку стетоскопа, предварительно согревая ее, будто собирается слушать испуганного ребенка. Прикладывает к моей груди, находя нужную точку, и я неосознанно вздрагиваю.
– Дыши спокойнее, - просит мягче.
Прикрываю глаза, чтобы не видеть кардиолога. Обещаю себе, что это первый и последний прием у Одинцова. Ноги моей больше не будет в его клинике! От этой мысли становится немного легче.
– Теперь на кушетку, - хрипловато шелестит над самым ухом, - я тебя подключу.
Жар мужских рук покидает мое напряженное тело. Поднимаю ресницы - и вижу лишь его спину, стремительно отдаляющуюся от меня. Полы халата развеваются, как плащ супергероя, когда Гордей вылетает из-за ширмы, оставляя меня одну.
Глубоко дышу, восстанавливая ритм, и не спеша плетусь за ним. Прохожу мимо, в то время как он, склонившись за столом, что-то лихорадочно записывает размашистым почерком. В мою сторону не смотрит, избавляя меня от неуместного стыда.
Устраиваюсь удобнее на кушетке, слепо уставившись в потолок. Терпеливо жду, пока Одинцов прицепит ко мне все необходимые электроды. Стараюсь не придавать значения моментам, когда его пальцы соскальзывают и касаются моей обнаженной груди.
Глупости. Веду себя как дура. В конце концов, спасибо, что он не гинеколог.
Молчу и не шевелюсь, как и положено при проведении анализа. Кардиограф жужжит, рисуя кривую моего сердца, которое неправильно стучит в присутствии Гордея.
– Одевайся, - бросает он небрежно, сосредоточившись на диаграммной ленте. Оторвав ее, внимательно читает результат.
Киваю, устремляю взгляд в пол и, прикрыв грудь руками, спешу за спасительную ширму. Впопыхах натягиваю на себя блузку. Пальцы не слушаются и дрожат, пока я борюсь с пуговицами. Привожу себя в порядок и возвращаюсь, как можно невозмутимее присаживаясь в кресло. Откинувшись на спинку, скрещиваю ноги.
Ожидаю приговор.
– В целом, у тебя действительно все нормально, - резюмирует Одинцов, не прекращая делать пометки в моей карте. Сегодня своеобразная коллекция пополнится еще и его автографом.
– Имеет место аритмия, но это можно списать на твою нервозность. Я выпишу тебе препараты магния, а также… - проглатывает названия лекарств, но зато тщательно все записывает.
– Как скажете, - перебиваю его, проигнорировав последний вопрос. – Я согласна.
На все согласна! Лишь бы скорее покинуть кабинет, в котором стены будто сдвигаются и давят меня. Раздраженно ерзаю в кресле, и мое поведение не укрывается от чуткого взора кардиолога.
– Виктория, есть определенные моменты, из-за которых я бы рекомендовал тебе дополнительно пройти УЗИ сердца, - осторожно и задумчиво произносит, листая мою историю.
– Не сегодня, - подрываюсь на ноги.
– Я тороплюсь на работу.
– Давай подвезу? Все равно я домой, - встает следом за мной.
– Не беспокойтесь, я вернулась за руль, - останавливаю его жестом ладони.
– А вам, Гордей Витальевич, не мешало бы вернуться к практике. Так вы и сноровку не растеряете, и отвлечетесь от домашней рутины, и людям поможете, которые в вас нуждаются. Хотя бы несколько часов в неделю посвятите медицине… - аккуратно уговариваю, хотя это меня совершенно не касается.
– Думаю, нянька без труда перекроет вас дома.
– Хм, я подумаю, - тянет, потирая бритый подбородок. В очередной раз отмечаю, какой Одинцов ухоженный и свежий сегодня.
– Как Алиска? – спрашиваю добрым шепотом.
– Лучше, - Гордей мгновенно расплывается в улыбке, которая ему невероятно идет.
– С каждым днем все больше смеси остается в ее желудочке, а не на моих футболках. Принимаем и делаем все, что ты прописала. Мы послушные пациенты, в отличие от тебя, - прищуривается с укором.
На мгновение теряюсь, но не могу найти себе оправдания. Не признаюсь же я, что отказываюсь от УЗИ сердца лишь потому, что испытываю странные эмоции рядом с врачом.
Затянувшуюся, некомфортную паузу разрывает сигнал моего телефона. Беру трубку, отворачиваясь от Гордея и двигаясь к выходу.
– Виктория Егоровна, почему вы не на рабочем месте? – звучит в динамике суровый голос главного врача.
– К вам тут очередь, мамаши ждут…
– Я ведь отпрашивалась у заведующей и отменила все записи на утро, - удивленно свожу брови, поглядывая на часы.
– Разве Мария вам не передала?
– Она мне ни слова не сказала, - припечатывает меня горькой правдой.
Глупо было надеяться на завистливую, хитрую коллегу. Маша подставила меня. Случайно или намеренно – уже не важно.
– Извините, скоро буду…
– До меня дошли слухи, что вы связались с отцом одной из своих пациенток. Крутите отношения прямо на рабочем месте. Это неприемлемо, - заслуженный педиатр, ровесник моего папы, он отчитывает меня, как нерадивую школьницу.
– Не думаю, что Егор Натанович одобрил бы такой подход дочери к медицине.
– Это ложь, - сипло выдыхаю, покосившись на мрачного Гордея.