Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора
Шрифт:
Глава 28
— Кристард… — голос Майгары дрожит от наигранных рыданий. — Эта чокнутая... Она...
Я опускаю глаза, продолжая прижимать к груди малыша, который жадно сосёт молоко. Его крошечные пальчики цепляются за ткань моего платья, и это прикосновение – единственное, что удерживает меня сейчас от полного отчаяния. Горячие слёзы беззвучно катятся по щекам, капая на тёмный пушок на макушке ребёнка.
Чёрт, вот чего я, а?
В какой-то момент в голове будто
Уж сколько свекровь крови с меня выпила, за нашу относительно недолгую семейную жизнь — не сосчитать даже.
Сейчас, когда у меня появился хоть какой-то прогресс в общении с Кристардом, когда я постепенно внедряюсь в работу постоялого двора и более-менее освоилась с фактом своего попадания в другой мир эта… женщина угрожает всё разрушить.
Я же не железная.
— Она набросилась на меня! — продолжает Майгара, и я морщусь от фальши в её голосе. — Я твоя мать, Кристард! Женщина, которая вырастила тебя! И эта... особа посмела поднять на меня руку!
Краем глаза вижу, как она картинно прижимает ладонь к щеке, которая уже почти не красная. Тишина, повисшая после её слов, давит на плечи тяжёлым грузом.
Мне конец.
Что он сделает? Ему нужно было улететь, но… что будет? Заберёт сына с собой? Что?
— Элена, — голос Кристарда звучит обманчиво спокойно. — Посмотри на меня.
Я не могу. Не могу поднять взгляд и увидеть то же презрение, что горит в глазах его матери. Вместо этого глажу пушистую головку сына, пытаясь запомнить это ощущение. Возможно, это последний раз, когда мне позволено держать его.
— Я сказал – посмотри на меня, — в его голосе появляются стальные нотки.
Медленно поднимаю голову. Его лицо непроницаемо, но желваки на скулах выдают напряжение. Он стоит, скрестив руки на груди, и я не могу понять – злится ли он из-за того, что я ударила его мать, или из-за того, что теперь ему придётся разбираться с этой ситуацией перед отъездом.
— Прости, — шепчу я, не уточняя, за что именно прошу прощения.
За пощёчину? За то, что не сдержалась? За то, что создаю ему проблемы?
— О, теперь она просит прощения! — всплёскивает руками Майгара. — После того как оскорбила меня, после того как...
— Мама, — прерывает её Кристард, и что-то в его тоне заставляет её замолчать. — Выйди, пожалуйста.
— Но...
— Пожалуйста, – повторяет он, и это звучит как приказ. — Тебе лучше приложить к щеке что-то холодное.
Майгара поджимает губы, бросает на меня испепеляющий взгляд и величественно выплывает из комнаты. Дверь за ней закрывается почти беззвучно, но мне кажется, что этот звук отдаётся громом в повисшей тишине.
Малыш заканчивает есть и начинает посапывать. Я осторожно поправляю платье, вытираю его ротик
— Я не могу позволить тебе оставаться здесь после такого, — наконец произносит Кристард.
Моё сердце пропускает удар.
— Прости меня! Пожалуйста, — говорю я, и голос срывается. — Пожалуйста, не забирай его у меня. Я... я больше никогда... Я буду терпеть, что бы она ни говорила, я...
— Дело не в этом, — он проводит рукой по лицу, и впервые я замечаю, насколько он выглядит уставшим. — Я не могу оставить вас здесь, зная, что вы готовы убить друг друга, стоит мне отвернуться.
— Я не… — начинаю я, но он поднимает руку, останавливая меня.
— Положи его в колыбель, — говорит он тихо. — Нам нужно поговорить.
Я прижимаю спящего малыша крепче, словно это может что-то изменить. Ещё минутку, думаю я. Ещё один момент с ним. Ещё одно прикосновение, вздох, удар маленького сердечка...
— Элена, — в его голосе появляется нетерпение. — Сейчас.
С трудом заставляю себя встать и подойти к колыбели. Осторожно укладываю ребёнка, накрываю его мягким одеялом. Мои руки дрожат, когда я в последний раз провожу пальцами по его щеке.
— Прости, маленький, — шепчу я так тихо, что даже Кристард не может услышать. — Прости, что подвела тебя.
Я, наконец, отхожу от колыбели, но не могу заставить себя повернуться к Кристарду.
— Что она сказала? — спрашивает он.
Вопрос застаёт меня врасплох. Я ожидала упрёков, наказания, чего угодно, но не этого. Медленно оборачиваюсь, всё ещё избегая смотреть ему в глаза.
— Неважно, — голос звучит глухо. — Я не должна была... Независимо от её слов, я не имела права поднимать руку на твою мать.
— И всё же, — в его голосе слышится что-то новое. Любопытство? Раздражение? — Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, ты бы не сделала этого без веской причины.
Горький смех вырывается из моей груди.
— Знаешь меня? Правда? — наконец поднимаю на него взгляд.
Он хмурится, и я тут же жалею о своей вспышке.
— Прости. Я не должна...
— Нет, — перебивает он, делая шаг ко мне. — Продолжай.
Закусываю губу, чувствуя, как новые слёзы подступают к глазам.
Винтер сказал молчать, но сейчас мне очень хочется вывалить на него то, что я не из этого мира. Может так он станет ко мне снисходительнее?
Но что, если он мне не поверит? Или будет ещё хуже?
Я прижимаю ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания. Не хочу разбудить малыша.
— Сегодня она обвинила меня в том, что я пытаюсь манипулировать тобой через ребёнка, — слова вырываются сами собой, горькие и болезненные.
Кристард молчит, но я вижу, как напряглись его плечи.