Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора
Шрифт:
Он снова кашляет. Похоже, простудился и из-за этого Кристард оставил его дома. На наше счастье.
— Ортен, вы сможете разобраться с трубами?
— Думаю, да.
— Отлично. Таша, покажешь ему?
— Конечно!
— Рассчитываю на вас!
Выдыхаю. Так, с причиной мы, вероятно, разберёмся, но последствия всё равно надо устранять.
Иду к прачечной, вхожу внутрь и, помню о том, где лежат чистые простыни, беру одну из них. Затем ставлю корзину и, немного повозившись, сооружаю перевязь,
Малыш с интересом наблюдает за мной. Волнуется, оказавшись в новом положении, но быстро успокаивается, чувствуя, что я рядом.
Отлично, теперь у меня свободны руки. Нужно бежать спасать продукты, а после думать, что мы будем с ними делать. Учитывая, что сейчас зима, пополнять припасы нам особо негде.
Уже чувствую, что это будет самое серьёзное испытание в моей жизни. Но я справлюсь. Должна справиться. Ради малыша, ради памяти Рильды и себя самой.
Вода продолжает прибывать, но я не позволю какой-то прорванной трубе разрушить всё, что мне доверили.
Глава 30
Выжимаю очередную тряпку в ведро, чувствуя, как ноют руки. Вокруг меня снуют служанки с вёдрами и швабрами, но вода, кажется, впиталась везде – в половицы, в стены, даже, похоже, в воздух. Сыростью пахнет на всём первом этаже.
За сегодня я прерывалась только на то, чтобы три раза покормить ребёнка и съесть одновременно с ним миску бульона и пирожок, затем снова за работу.
— Госпожа Элена! — окликает меня Сара, молоденькая горничная. — Господин Брауни отказывается переезжать в комнату к мистеру Хоупу. Говорит, что не станет делить воздух с незнакомцем.
Прикрываю глаза на мгновение, собираясь с силами. Малыш спит в корзинке, от перевязи у меня уже спина отваливается, и его умиротворённое лицо — единственное, что меня сейчас утешает. Распрямляюсь, потягиваюсь, расправляю складки на промокшем платье. Нужно выглядеть уверенно, даже если внутри всё дрожит от усталости и тревоги.
— Проводи меня к нему, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
Поднимаемся на второй этаж, где в коридоре толпятся раздражённые постояльцы со своими вещами. Господин Брауни, полный мужчина средних лет, стоит, скрестив руки на груди, возле своего чемодана.
— Господин Брауни, — начинаю я максимально вежливо, хотя внутри всё кипит от его упрямства. — Я понимаю ваше недовольство...
— Недовольство? — перебивает он. — Я заплатил за отдельную комнату! С авансом! А теперь вы предлагаете мне ютиться с каким-то незнакомцем, как в дешёвом трактире?!
Сглатываю подступивший к горлу комок.
— Ситуация действительно чрезвычайная. Мы готовы возместить часть стоимости...
— Что?! — его лицо наливается краской. — Я требую полного возмещения! И компенсацию за моральный ущерб!
Краем глаза замечаю,
— Господин Брауни, — мой голос неожиданно обретает стальные нотки. — Вы понимаете, что в случае форс-мажорных обстоятельств вроде нашей, мы вынуждены переселить гостей. За вами остаётся комфортабельная комната с отдельной кроватью и половину возврата стоимости – это более чем щедрое предложение.
Он открывает рот, собираясь возразить, но я продолжаю:
— Конечно, вы можете отказаться и покинуть наш двор. В таком случае мы удержим плату за полные сутки и, разумеется, оставим себе уплаченный аванс.
Вижу, как он колеблется, подсчитывая в уме убытки. Я уже знаю, что ближайший постоялый двор, куда меньшего размера находится почти в дне пути отсюда. За спиной Брауни мистер Хоуп, худощавый пожилой джентльмен, едва заметно кивает мне с одобрением.
— Кроме того, — добавляю я мягче, — мистер Хоуп — очень интеллигентный джентльмен. Уверена, вам будет о чём побеседовать за вечерним чаем.
Лицо Брауни немного светлеет, хотя вслух он это, конечно же, не признаёт.
— Ну, если так... Но я настаиваю на семидесятипроцентной скидке!
— Мы вернём половину стоимости, – твёрдо говорю я. — И бесплатный ужин сегодня вечером. Для вас обоих, — добавляю с улыбкой, глядя на мистера Хоупа.
Вопрос решён, и я спешу к следующим недовольным постояльцам. В голове лихорадочно подсчитываю убытки: скидки, испорченные продукты, предстоящий ремонт... Как мы будем выкручиваться? Что скажет Кристард, когда узнает?
И что бы сделала Рильда на моём месте?
Когда самые острые вопросы оказываются решёнными, я спускаюсь в холл, чтобы спросить, как у нас дела с ужином, когда вязкую усталость рвёт высокий звук:
— Ну что, маленькая выскочка, теперь ты не такая храбрая без своего муженька? — голос Майгары разрезает воздух как хлыст.
Замираю посреди холла, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
Только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас, когда я едва держусь на ногах после всего случившегося!
Медленно поворачиваюсь.
Она стоит посреди зала, уперев руки в бока. Её ярко-красное платье кричаще выделяется на фоне всё ещё влажных стен и пола, а на губах играет злорадная ухмылка. Краем глаза замечаю, как постояльцы и слуги останавливаются, заинтересовавшись происходящим.
— Майгара, — мой голос звучит тихо, но твёрдо. — Давайте поговорим в другом месте.
— О, теперь мы изображаем благородную даму? — она театрально взмахивает руками. — А как насчёт того, чтобы извиниться за свою дерзость? Разве не об этом тебя просил мой сын?