Необратимость
Шрифт:
Я вижу Айзека.
И не могу понять, что это - искра надежды или смертный приговор.
Я стискиваю зубы, стараясь держать себя в руках.
– То, что ты чувствуешь, - это сожаление о чем-то несбыточном. Но ты не должен исправлять то, чего больше нет, ты должен исправить то, что у тебя есть сейчас.
Он смотрит мне в лицо, в его глазах отражается противоречие. Едва уловимое отчаяние.
– Ты не скучаешь по работе моделью?
– Скучать и хотеть - две разные вещи. Я могу скучать и оплакивать свое прошлое, но при этом жаждать другого будущего. Когда пытаешься сплести эти две вещи воедино, получаются лишь узлы.
–
– Я просто хочу быть свободной, Джаспер, - говорю я ему, мой голос дрожит.
– А ты?
Я замечаю, как что-то мимолетное проносится по его лицу - вина, печаль, сожаление, сомнение.
Никто не мог этого предвидеть. Наша ситуация разворачивалась как автокатастрофа в замедленной съемке, неизбежная, не оставляющая ничего, кроме осколков стекла и разбитых сердец.
Единственное, что нам осталось, - это собрать осколки.
Джаспер рассматривает эти детали в новом свете, пока его взгляд не меняется. Возможно, это принятие. Он выдыхает и снова теребит галстук.
– Тогда вычеркни меня из уравнения. Дело не во мне и не в Эллисон. Просто подумай о предложении - я могу замолвить за тебя словечко и обеспечу новым агентом. Многие захотят побороться за возможность представлять тебя, - объясняет он, быстро произнося слова.
– На следующей неделе состоится показ. Грандиозный. В последнюю минуту освободилось место, и Эбнер вспомнил о тебе. Я очень надеюсь, что ты рассмотришь это предложение.
В его глазах светятся надежда и настойчивость, и я понимаю, что так он пытается загладить свою вину. Он думает, что если поможет мне вернуться в модельный бизнес, это как-то загладит то, что произошло между нами.
Мое согласие станет первым шагом к тому, чтобы избавить его от чувства вины.
И теперь, без призрака наших закончившихся отношений, витающего надо мной, я действительно обдумываю это приглашение. Я вижу его таким, какое оно есть, и чем оно может стать.
Передвигая ролл по тарелке, я поднимаю взгляд.
– Когда это будет?
В его глаза вспыхивает облегчение.
– В пятницу. Я могу помочь тебе подготовиться.
Я киваю.
Мне стоит подумать о положительных моментах - стабильное, привычное занятие, приличный доход. Я могу провести ребрендинг. Может, я больше и не Эверли Кросс, но я не исчезла. Я все еще здесь, все еще способна построить что-то новое из обломков старого.
Сделав глубокий вдох, я делаю глоток вина и встречаю его взгляд.
– Я подумаю об этом.
ГЛАВА 47
Снаружи, сквозь приоткрытые жалюзи, доносится автомобильный гудок, и я раскусываю конфету.
Мрроу.
Мистер Бинкерс сворачивается калачиком у меня на коленях, его мягкая шерстка действует как успокоительное, когда я провожу пальцами у него между ушами. Ноябрьский дождь хлещет по оконному стеклу, стекая вниз неумолимыми
Вздохнув, я снова смотрю на экран телефона, мои глаза останавливаются на одном имени.
Айзек добавил свой номер в мой телефон в отеле два дня назад, наказав звонить или писать ему, если я почувствую опасность. Он ничего не сказал о том, чтобы я писала ему из чувства вины, но груз моей совести стал слишком тяжелым, и я написала ему вскоре после того, как Джаспер подвез меня до моей квартиры, и рассказала о деловом ужине. Он прочел и ничего не ответил.
Теперь его имя снова светится передо мной, и я не могу избавиться от искушения. Вероятно, он не предполагал, что я буду пялиться на его имя только потому, что я запуталась в мыслях о нем - дерзком, непредсказуемом и тем не менее, почему-то заставляющем меня чувствовать себя в большей безопасности, чем когда-либо.
Я перекладываю леденец за другую щеку, большой палец зависает над его контактом, а затем я прижимаю телефон к груди, надеясь притупить боль, которая возникает от его имени, даже когда я не смотрю.
– Что ты думаешь, мистер Бинкерс? У меня есть к нему чувства?
Это преуменьшение.
Я чувствую к нему что-то с тех пор, как он назвал меня Пчелкой и обнажил свою душу через белую стену, его голос пробился сквозь мою пустоту, как спасательный круг.
Кот довольно урчит у меня на коленях, его мягкая шерсть греет мою руку. Я сдерживаю улыбку.
– Да, - бормочу я, поглаживая его уши.
– Наверное, ничем хорошим это не закончится.
Откинувшись назад, я открываю новое сообщение и скольжу пальцами по клавиатуре.
Я: Привет.
Он читает его почти мгновенно. Мой пульс учащается, пока я жду ответа.
Айзек: ?
Я хмурюсь.
Я: …Я не знала, что «привет» должно сопровождаться чем-то еще.
Проходит несколько секунд, пока мои зубы сжимаются вокруг конфеты.
Айзек: Ты в порядке?
Я: Да
Потом я добавляю:
Я: Думаю о тебе.
Мое сердце бьется в предвкушении.
Он не очень-то разговорчив. И не любит делиться. И, возможно, не любит переписываться.
Мы никогда не стали бы ходить на свидания за ужином или обмениваться слащавыми сообщениями с пожеланиями доброго утра. И все же что-то в этом есть… правильное. Как будто все, что у нас будет, будет чистым и настоящим, сотканным из моментов, которые никто другой не сможет понять.
Несовершенно совершенным.
Его ответ приходит через минуту.
Айзек: Я голый?
Я с хлопком вынимаю конфету изо рта и ухмыляюсь.
Я: Ты мне скажи.
Айзек: Легко выполнимо.
Я наблюдаю за тем, как его пузырьки то лопаются, то двигаются, но отправляю ответ до того, как приходит его сообщение.
Я: Ты сегодня занят? Я хочу приготовить тебе ужин.
Пузырьки замирают и исчезают. Струи дождя бьют по зданию, усиливаясь при порывах ветра. Я глубже вжимаюсь в диван, ожидая ответа и чувствуя себя более уязвимой, чем думала. Для него это может быть просто секс - знакомое тело, согревающее постель, отношения, построенные на хрупкой связи и запутанной истории, но что-то подсказывает мне, что это нечто большее.