Необратимость
Шрифт:
Это чувствовалось в том, как он обнимал меня, когда моя щека прижималась к его груди, когда я дремала в его объятиях, как он открылся и поделился со мной большим, чем я когда-либо могла себе представить. В его обещании защитить меня и собственными руками лишить жизни нашего похитителя.
Он поклялся, что убьет его… ради меня.
Его пузырьки снова оживают.
Десять секунд. Пятьдесят секунд. Две минуты.
Должно быть, он пишет диссертацию.
И
Айзек: К.
Я моргаю, глядя на экран.
Согласно всем статьям об отношениях, которые когда-либо были написаны, это универсальный код для «ты ему просто не нравишься». Но в случае с Айзеком я понятия не имею, что это значит. Он может появиться у моей двери через двадцать минут, чтобы поужинать, материализоваться в моей спальне в два часа ночи для быстрого секса или никогда больше со мной не разговаривать.
Тяжело вздохнув, я бросаю телефон рядом с собой, а мистер Бинкерс спрыгивает с моих коленей и убегает на кухню. Независимо от намерений Айзека, я хочу есть и приготовлю ужин.
Я вспоминаю давний разговор в наших камерах, когда он упомянул, что скучает по куриному пирогу в горшочке, который готовила его сестра, утверждая, что это «единственный вид пирога, который стоит есть». Воспоминание смягчило его обычно сдержанный тон, и я представила, какое тепло он испытывал, просто думая об этом.
При воспоминании о том дне на моих губах появляется улыбка. Это был крошечный огонек, светлячок в темноте. По правде говоря, я думаю, что это был определяющий момент для него - для нас обоих.
Разобравшись с конфетой и порывшись в холодильнике, я раскладываю ингредиенты на кухонном столе, пока мои ноги остывают на потертой плитке. Как раз в тот момент, когда я беру коробку с охлажденным коржом для пирога, раздается стук в дверь. Мои пальцы сжимают коробку, и я задаюсь вопросом - это Айзек или кто-то другой?
Хранитель времени все еще где-то там, - кричит мой разум.
Это очень в его духе - постучать.
Но тут из-за двери доносится голос, который мгновенно успокаивает меня.
– Это я.
Облегченно вздохнув, я пересекаю квартиру и открываю дверь. Айзек стоит на пороге, его мокрые волосы прилипли ко лбу, он прижимается плечом к косяку и смотрит на меня. Я одета не так, чтобы произвести впечатление: облегающая розовая майка и мешковатые белые спортивные штаны, волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо. Его глаза останавливаются на косе, в его взгляде мелькает что-то темное и собственническое, как будто он уже представляет, как обхватывает ее пальцами, сильно дергает и использует как своего рода причудливую петлю.
Затем он переключает свое внимание на коробку
– Хороший выбор.
Мои губы растягиваются в улыбке, когда я отступаю в сторону, позволяя ему войти.
– Я не знала, придешь ли ты.
– Я сказал, что приду, - говорит он, переступая порог и стряхивая капли дождя с волос.
– Твой ответ был неопределенным.
– Правда?
– Он фыркает, пряча руки в карманы своих влажных синих джинсов.
– Думаю, в следующий раз я отправлю тебе миллиард эмодзи.
Я закрываю дверь и поворачиваюсь к нему лицом.
Какое-то мгновение мы смотрим друг другу в глаза, и меня захлестывает волна уязвимости. Айзек стоит в моей квартире, ожидая, пока я приготовлю ему ужин, и это кажется… интимным. Даже более интимным, чем те компрометирующие позы, которые мы разделили две ночи назад, что кажется нелогичным. И все же с каждым взглядом, каждым прикосновением и каждым разделенным моментом эмоциональная связь между нами становится все глубже и глубже, и я не могу понять ее до конца.
Нервная энергия переполняет меня, заставляя мои слова звучать неуверенно.
– Эм… ты говорил, что скучаешь по куриному пирогу.
Он слегка хмурится, бросая взгляд на коробку с коржом, зажатую у меня подмышкой.
– Ты помнишь об этом?
Кивок.
– Сара готовила его для тебя.
При звуке ее имени он заметно напрягается и сглатывает.
Он не отвечает.
– В общем, я подумала, что мы могли бы поговорить. Ну, знаешь… пообщаться.
– Прикусив губу, я прохожу мимо него на кухню, заставленную шкафами.
– В одежде?
– Не понимаю вопроса.
Я ухмыляюсь, доставая ингредиенты из упаковок.
– Ты быстро добрался, - говорю я.
– Я помешала твоему преследованию?
– Я был неподалеку.
– Айзек бросает взгляд на кухонный высокий стул, как будто если он сядет, это как-то усугубит момент. Придаст нашим отношениям новый вес, другой смысл. Спустя мгновение он садится, упираясь локтями в столешницу.
– Как прошло свидание?
Отводя глаза, я качаю головой и достаю нож для разделки.
– Я же говорила, что моя встреча с Джаспером - это не свидание.
– Ты надела платье?
– Нет. Толстовка и джинсы.
– Волосы распустила?
Я удивленно смотрю на него и кладу стебель сельдерея на разделочную доску.
– Да.
– Он покойник.
У меня вырывается смешок.
– Поверь мне, я не заинтересована в возобновлении отношений. Это был чисто деловой разговор. Платонические отношения.
Он следит за тем, как нож нарезает овощи.
– Так в чем же был смысл?