Необратимость
Шрифт:
Вскоре я представляю, что преодолеваю стену позади себя. Иногда я так делаю. Особенно после того, как Ник и Хлоя отлично повеселились ночью. Наши отношения изменились - и не только в сексуальном, флиртующем смысле. Это другой уровень близости, которого я обычно не допускаю. Возможно, это связано с тем, что я вынужден полагаться на слова, а не на… части тела.
Меня это бесит не так сильно, как я ожидал.
Но сейчас то, что я бы сделал, оказавшись в соседней комнате, не имеет ничего общего с нашими похотливыми альтер
Но чем дольше тянутся дни, тем сложнее поверить, что наши жизни закончатся иначе, чем у других, оказавшихся здесь.
Умственное и эмоциональное напряжение реально.
В конце концов, я всего лишь человек. Моя жизнь оборвется так же легко, как и у всех остальных.
Я слышу, как она пытается найти положение, которое не будет ей напоминать, что какой-то незнакомец только что копался в ее внутренностях. Если бы я мог прямо сейчас проникнуть через эту стену, я бы обнял Эверли и просто прижал ее к себе.
А потом мы бы уснули.
Я уже почти засыпаю, когда она снова начинает говорить.
– Знаешь, о чем я все время думаю?
О том же, о чем и я?
Скорее всего, нет.
Зная ее, я думаю, что она волшебным образом поняла все, что я держал в тайне, просто по нескольким фразам, которые я позволил себе. В этом она хороша. Я редко встречал людей с лучшими природными инстинктами… чем у меня.
Может быть, Таннер, но я никогда в этом не признаюсь. Полезно держать парня в напряжении.
Я жду, что она выложит всю историю моей жизни до мельчайших подробностей, когда она говорит:
– О чае с шариками.
Вот уж чего я не ожидал.
– Эта слишком сладкая штука с твердыми шариками, которые поднимаются через соломинку, так что приходится жевать напиток, чтобы не подавиться?
– Я никогда не понимал ее привлекательности.
– Ты ведь не пробовал его, правда?
– Боже, нет.
– Тебе стоит когда-нибудь.
В этом утверждении есть какая-то тяжесть. Та же, что и в словах - скоро увидимся. Она все еще пытается убедить себя, что «когда-нибудь» или «скоро» наступит. В конце концов, именно так она и выжила.
Я просто не уверен, что кто-то из нас до сих пор в это верит.
– Звучит ужасно. По чему еще ты скучаешь?
– По шоколаду. Я очень люблю сладкое. А ты?
Я рассматриваю этот разговор как передышку, которой он и является. Мы начали углубляться в тяжелые темы, и, как обычно, сработал мой непроизвольный рефлекс, и я стал грубым. Это мой выход. Шанс сохранить нашу связь, не зацикливаясь на тяжелых вещах.
Спасибо за это, Эверли.
– Эх, - говорю я легкомысленно.
– На самом
– Прежде чем продолжишь развивать эту мысль, тебе следует знать, что я с сомнением отношусь к тем, кто не любит шоколад, тако или собак.
– Итак, два балла из трех дают мне около шестидесяти шести процентов сносности?
– По правде говоря, я больше люблю кошек. Любое животное, которое может сказать тебе «отвали», просто моргнув, мне по душе. Как-то так. По крайней мере, с тако я в безопасности.
Кто не любит тако?
– Думаю, я не могу позволить себе быть слишком разборчивой.
– Ее смех заканчивается болезненным стоном, который заставляет меня задуматься, может ее действительно выпотрошили.
– Теперь мы играем в игру «истекаем слюной по тому, чего не можем получить»?
– Ага. Давай посмотрим, ты любишь стейк с картошкой?
Я усмехаюсь.
– Для меня нет большой разницы. Еда есть еда. Надо есть, иначе умрешь. Что я действительно хочу, так это сигарету и бутылку виски.
– Я держал в квартире бутылку своего любимого виски, просто чтобы доказать, что могу устоять перед ним.
– Значит, если бы повар-гурман предложил приготовить все, что угодно, ты попросил бы виски и сигареты?
– Только сигареты. Я больше не пью.
– Хорошо.
– Она пропускает этот маленький лакомый кусочек без дальнейших вопросов.
– Это решено. Ты можешь принести чай с пузырьками, а я принесу сигареты.
– В ее словах слышна безнадежность, от которой у меня разрывается сердце.
Чтобы вытащить нас отсюда, потребуется гребаное чудо.
В наступившей тишине я не могу удержаться и слишком долго думаю о виски, пока не произношу нечто столь же опасное.
– Куриный пирог в горшочке.
– Что?
– Вот чего мне не хватает.
– Заткнись, Портер, ты не хочешь начинать это… - Пирог с курицей, который готовила Сара.
И вот оно.
Я только что толкнул валун, который балансировал на краю горы, и пути назад нет.
– Сара.
– Эверли подхватывает тему, но она явно не знает, что с ней делать.
– Она… она была…
– Моей младшей сестрой. Сводной сестрой, технически, но так как она была единственным членом моей семьи, который признавал меня, это не имело значения.
И вот теперь я в деле.
Я почти слышу, как Эверли путается в мыслях. Перебирает, отбрасывает, хочет узнать больше, но понимает, что нужно делать это очень осторожно, чтобы я не замкнулся. Она слишком хорошо меня знает.
– Твоя сестра… Она любила готовить?
– Нет, она ужасно это делала.
– Я смеюсь.
– Но она научилась готовить куриный пирог в горшочке, и это был единственный вид пирога, который можно было есть. Это было первое, что она приготовила для меня, когда выросла и ушла из дома.