Неоновые Боги

Роберт Кэти

скажи мне. Это прекратится.

Она слегка сжимает мои запястья.

— Я знаю.

— Хорошо.

— Аид? — Персефона улыбается мне. — Хочешь увидеть самое лучшее в этом платье? — Она не

дожидается ответа, маленькая негодница, прежде чем дотянуться до задней части шеи и расстегивает ее. Ткань струится по ее телу и опускается на пол, нежная, как лепесток цветка.

Под ним на ней нет ни единой вещи.

Я беру ее за руку и поднимаю ее над головой, заставляя ее медленно двигаться.

— Ты хочешь устроить шоу, маленькая сирена? Пусть они увидят. —

Мне нравится, как в ответ на

ее золотистую кожу пробегает румянец.

Я отпускаю ее руку достаточно надолго, чтобы подойти к краю помоста и схватить стул, который я поставил там ранее сегодня днем. Он сделан из черного металла, с широким сиденьем и достаточно высокой спинкой, чтобы удобно наклоняться.

Я жестом приглашаю ее сесть в кресло.

— Раздвинь ноги, Персефона.

Теперь ее дыхание становится прерывистым, и когда я кладу руку ей на затылок, она сильно наклоняется навстречу моему прикосновению. Потому что моя маленькая сирена нуждается не только в том, чтобы быть на виду, но и в том, чтобы я заземлял ее, пока она есть.

Я перегибаюсь через спинку стула и провожу руками по ее бедрам, раздвигая их шире. Легкое поглаживание ее киски делает ее влажной и нуждающейся. Я прижимаюсь губами к ее виску и глажу ее.

— Они смотрят сюда, и ты знаешь, что они видят?

— Нет, — выдыхает она, приподнимая бедра, чтобы попытаться направить мое прикосновение.
–

Скажи мне.

— Они видят, как их золотая принцесса пала. — Я засовываю в нее два пальца. — И темная

богиня занимает на ее место.

Она хнычет, и я ничего не могу с собой поделать. Я ловлю ее рот. Чувствую вкус Персефоны на моем языке, я временно забываюсь. Забываю о зрителях. Забываю обо всем, кроме как делать все возможное, чтобы заставить ее снова издать этот звук. Я прижимаю тыльную сторону ладони к ее клитору и медленно трахаю ее пальцами, усиливая ее желание. Ее движения становятся все более неистовыми, когда она гонится за своим удовольствием, оседлав мою руку, даже когда я даю ей именно то, что ей нужно, чтобы она воспарила.

Я прерываю поцелуй, чтобы сказать:

— Кончай со мной, маленькая сирена.

И она это делает. Боги, она понимает.

Я посылаю ей волну еще дважды, прежде чем, наконец, нежно прикоснусь и уберу свои пальцы из нее.

— Я собираюсь перегнуть тебя через этот стул и трахнуть тебя прямо сейчас.

Персефона ошеломленно улыбается, ее карие глаза полны любви.

— Да, сэр.

Она немного пошатывается, когда я помогаю ей подняться и направляю ее в нужное мне положение, перегнувшись через спинку стула. Я раздвигаю ее ноги шире и отступаю назад, чтобы хорошенько рассмотреть ее.

Черт.

Доверие, которое эта женщина оказывает мне. Это заставляет меня хотеть быть лучшим человеком, чтобы быть уверенным, что я никогда не подведу ее. Она дрожит, и я сокращаю расстояние между нами, проводя руками по ее заднице и вниз по спине.

— Готова?

— О мои боги, просто трахни меня уже.

Смешок волной прокатывается по комнате, множество голосов присоединяются к моему в ответ на нее. Я легонько шлепаю ее

по заднице.

— Нетерпеливая.

— Да. Очень. — Она слегка покачивается.

— Пожалуйста, Аид. Не заставляй меня больше ждать. Ты мне нужен.

В конце концов, я не хочу дразнить ее больше, чем она хочет, чтобы ее дразнили.

Возможно, в другой раз. Потребность сегодня слишком велика. Я высвобождаю свой член и хватаю ее за бедро, направляя свою длину в нее. Персефона издает низкий стон, который почти маскирует мой резкий выдох.

Я тоже никогда не устану от этого. То, как она сжимается вокруг меня, как будто никогда не хочет меня отпускать. Как она прижимается ко мне, нуждаясь во мне как можно глубже. Ее тихие всхлипы и стоны.

Остальные в комнате могут подумать, что они тоже получают доступ к этому, но их единственная роль здесь сегодня вечером — усилить ее удовольствие.

Я наклоняюсь и наматываю ее волосы на кулак, дергая, пока она не смотрит вверх, в темноту, окружающую помост.

— Они наблюдают. Жадные до любых кусочков тебя, которые мы им позволим. Сегодня вечером

они будут гоняться за своим удовольствием, вспоминая, как я трахал тебя.

— Хорошо, — стонет она. — Сильнее.

Я грубо смеюсь и повинуюсь. Трахаю ее резкими движениями, даже когда я удерживаю ее на месте. Невозможно спрятаться от того факта, что мы выставлены на всеобщее обозрение, и от того, как она сжимается вокруг меня, она наслаждается каждым моментом.

А потом она испытывает оргазм, ее крики резкие и требовательные. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не последовать за ней, но сегодняшний вечер посвящен ей. Не мне. Я делаю медленный вдох и выхожу из нее, чтобы засунуть свой член обратно в штаны. Затем я поднимаю ее и перекидываю через плечо. Визг Персефоны заставляет меня сдержать ухмылку. Я медленно поворачиваюсь по кругу. — Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено.

— Понравилось! — Кричит кто-то из зрителей. Это звучит немного похоже на Гермес.

Я качаю головой и спускаюсь с помоста, смех Персефоны доносится позади нас. Она звучит такой чертовски счастливой, этот звук идеально сочетается с теплом в моей груди. Я подхожу к трону и опускаюсь на него.

Это наше королевство, наш трон.

Персефона все еще немного смеется, устраиваясь у меня на коленях.

— «Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено». Серьезно?

— Кратко и по существу.

— Мм-хмм. — Она сдвигается, чтобы оседлать меня. — Я собирался предложить второй трон

здесь, внизу.

Я слегка сжимаю ее бедра, позволяя ей направлять.

— Человек, который создал этот, все еще живет в нижнем городе. Я могу заказать, если хочешь.

— Нет. — Она проводит ладонью по моим штанам. — Мне нравится делиться. Это дает мне доступ

к тебе. — Персефона наклоняется, пока ее губы не касаются моего уха. — Ты не кончил, чтобы я могла трахнуть тебя на этом троне, Аид?

— Да.

Она снова смеется. Боги, я люблю ее смех.

— Ненасытный.

— Только для тебя. — Я провожу руками по ее бокам. — Я люблю тебя, маленькая сирена.