Неоновые Боги
Шрифт:
мы собрались здесь, чтобы оплакать потерю Зевса. — У меня было достаточно практики публичных выступлений, чтобы даже не споткнуться о ложь. Я просто жду в спокойной тишине, и они, наконец, утихают и переориентируются на насущный вопрос.
Аид поворачивается ко мне лицом, когда мы наконец-то можем освободиться, и он делает то, что он делает, когда смотрит на меня так, как будто никогда раньше меня не видел.
— Мой рыцарь в сияющих доспехах, скачущий, чтобы спасти меня от прессы.
— Ну, да, ты не единственный,
справиться со всем этим цирком, нужно немного привыкнуть.
— Я думаю, что прекрасно справлюсь, пока ты рядом. — Он не ждет ответа. Он просто заключает
меня в объятия и завладевает моим ртом. Я нетерпеливо поднимаюсь на цыпочки и обнимаю его за шею. Я слышу щелканье камер и нарастающий шепот, но мне все равно.
Когда он наконец поднимает голову, я цепляюсь за него, чтобы у меня не подкосились ноги — Пойдем со мной домой.
— Да.
— Я имею в виду не только сегодняшний день. Я имею в виду на совсем. Переезжай.
— Я знаю, что ты это имеешь в виду. — Я улыбаюсь и быстро целую его в губы.
— И мой ответ все тот же. Да на все.
Эпилог
Аид
— Ты готова?
Персефона улыбается мне, но это ее счастливая улыбка — ее настоящая улыбка.
— Ты спрашивал меня об этом дюжину раз за последний час. — Она толкает меня плечом.
–
Нервничаешь?
Нервничать — слишком обыденное слово. За последние две недели, с тех пор как я вышел из тени в сверкающее змеиное гнездо верхнего города, у меня произошло много изменений. Персефона была рядом со мной на каждом шагу, умело направляя меня во время каждого взаимодействия со СМИ. Я не знаю, что бы я без нее делал.
Я молю богов, чтобы мне никогда не пришлось узнать об этом.
Но сегодня вечером? Сегодняшний вечер только для нас.
— Я не нервничаю, — наконец говорю я. — Если ты не готова…
— Аид, я готова. Я более чем готова. — Она смотрит на дверь, ведущую вигровую комнату. Она
слишком звукоизолирована, чтобы можно было слышать людей, собравшихся за ней, но мы оба знаем, что они присутствуют. Ожидание.
Персефона делает вдох. — Как я выгляжу?
Это еще один вопрос, который она задавала полдюжины раз с тех пор, как я вошел в нашу комнату и застал ее одевающейся.
— Ты выглядишь как совершенство. — Это правда. Она оставила свои длинные светлые волосы
распущенными и сделала что-то, чтобы придать им волны, и на ней новейшее творение Джульетты. Это еще одно черное платье, которое облегает ее тело, стекает по шее в короткий топ и скользит по груди, животу и бедрам, развеваясь
— Маленькая сирена…
— Я готова. — Она подскакивает и быстро целует меня в губы. — Я действительно готова. Я
обещаю.
Я ловлю ее на слове.
— Тогда пошли.
Мы уже говорили о том, как это будет происходить. Я разыграл представление для нее шаг за шагом. Бывают моменты, когда неожиданность — часть игры, но я не хочу, чтобы что-то испортило вечер Персефоны. Нашу ночь. Не тогда, когда это кажется особенно значимым шагом посреди пары жизней, которые перевернулись с ног на голову.
Я веду ее в комнату. Еще раз повторяю, она настроен в соответствии с моими требованиями. Мебель, окружающая помост, была немного отодвинута назад, что ясно указывает на то, что это должно быть шоу, а не приглашение к участию. Свет приглушен, и все места заполнены.
Хватка Персефоны на моей руке свободная и доверчивая, и она радостно следует за мной, когда я пробираюсь между стульями и диванами к возвышению. Прежде чем я успеваю дать ей последний шанс передумать, она легко поднимается и выходит на свет. Она бросает на меня взгляд через плечо, как будто точно знает, что я собирался сделать. Я сдерживаю усмешку и следую за ней.
Свет создает иной вид уединения, чем тени. Я вижу каждый дюйм Персефоны, но остальная часть комнаты — размытое сияние. Еще одна корректировка, которую можно внести позже, если это повторится; сегодня вечером все организовано так, чтобы она провела как можно лучше время.
Я указываю на центр помоста.
— Стой здесь.
— Да, сэр. — Она говорит это чопорно, как будто на ее губах уже нет злой улыбки.
Я медленно обхожу ее кругом, усиливая ее предвкушение. Боги, она так чертовски идеальна, что я едва могу поверить, что она моя. Что она сделала меня своим так же уверенно, как если бы вытатуировала свое имя в самой моей душе. Я бы сделал все для этой женщины. Завоюйте верхний город. Собью остальных Тринадцать с их башен из слоновой кости. Дать еще одно бесконечное интервью обозревателю светской хроники.
Я дергаю подол ее платья, заставляя его развеваться вокруг ее бедер.
— Если я задеру это платье, я обнаружу, что на тебе нет трусиков?
Ее улыбка становится шире.
— Есть только один способ узнать.
— Через мгновение. — Мне удается не усмехнуться ее явному разочарованию, и я подхожу
ближе, чтобы скользнуть руками вверх по ее рукам, по плечам, обхватить ее лицо. Я понижаю голос, обращаясь только к ней.
— У тебя есть стоп-слово, но если ты хочешь, чтобы это прекратилось в любой момент, просто