Нэпман 10. Финал
Шрифт:
Для переговоров выбрали здание муниципального совета, нейтральную территорию под управлением смешанной администрации. Просторный конференц-зал с высокими окнами, выходящими на городскую площадь, украсили флагами всех заинтересованных сторон, а также флагами стран-наблюдателей: США, Великобритании и Франции.
Наша делегация прибыла заранее, чтобы еще раз согласовать позиции. Кроме меня в нее входили доктор Чжан как представитель генерала Фэна, Хэ Лун от партизанских отрядов и Александров в качестве технического советника и переводчика. Мы заняли места за
Японская делегация появилась ровно в назначенное время, восемь представителей во главе с генерал-майором Исихара Канъити, тем самым высокопоставленным офицером из Токио, который ранее сдерживал воинственные порывы местного командования Квантунской армии. За ним следовали полковник Танака и несколько гражданских лиц, судя по строгим костюмам, юристы или дипломаты.
Исихара поклонился с безупречной японской вежливостью:
— Благодарю уважаемых представителей китайской стороны и их советников за согласие на переговоры, — произнес он на безупречном английском, выбранном в качестве языка дипломатического общения.
— Мы также признательны представителям Императорской Японии за конструктивный подход, — ответил я, слегка кивнув.
После краткого представления участников переговоров и приветственного слова от председательствующего, американского дипломата Джеймса Ричардсона, мы приступили к основной части.
Несмотря на предварительные договоренности, достигнутые с полковником Танакой во время тайной встречи, официальные переговоры проходили напряженно. Каждая формулировка вызывала ожесточенные дискуссии, каждый пункт соглашения тщательно взвешивался сторонами.
— Императорская Япония настаивает на признании своих исторических интересов в регионе, — заявил Исихара, когда обсуждение коснулось статуса Дацинского района. — Наши инвестиции в инфраструктуру и многолетнее присутствие не могут быть проигнорированы.
— Китайская сторона признает важность хороших отношений с соседями, — дипломатично ответил доктор Чжан, — но вопрос суверенитета над исконно китайскими территориями не подлежит обсуждению.
Такой риторический обмен продолжался несколько часов. За вежливыми фразами и дипломатическими формулировками скрывалась жесткая борьба интересов. Японцы не могли публично признать поражение и уход из Дацина, а китайская сторона не желала легитимизировать любое японское присутствие в регионе.
К вечеру первого дня переговоров мы достигли принципиального соглашения о создании демилитаризованной зоны вокруг нефтяных месторождений. Сложнее обстояло дело с экономическими вопросами.
— Учитывая значительные японские инвестиции в разведку месторождения, — настаивал Исихара, — справедливым представляется участие японских компаний в его разработке в размере не менее пятидесяти процентов.
Я ожидал такого требования, несмотря на предварительную договоренность о сорока процентах для второстепенного месторождения.
— Совместная администрация готова рассмотреть участие японского капитала, — ответил я, — но в ограниченном
К концу второго дня переговоров все присутствующие выглядели измотанными. Дискуссия зашла в тупик по нескольким ключевым вопросам. Американский председатель объявил перерыв до следующего утра, предложив делегациям неформально обсудить возможные компромиссы.
Воспользовавшись моментом, я пригласил полковника Танаку на «случайную» встречу в саду муниципального совета. Мы встретились среди цветущих магнолий, вдали от чужих глаз и ушей.
— Полковник, мы уважаем вашу позицию на официальных переговорах, — начал я, — но пора вспомнить о нашей предварительной договоренности.
Танака сдержанно кивнул:
— Я помню каждое слово, господин представитель. Но генерал Исихара получил указания из Токио занять более жесткую позицию. События в Шанхае и юго-восточном Китае изменили общую стратегическую картину.
Это упоминание о новых японских операциях в других районах Китая заставило меня насторожиться. Очевидно, японское руководство решило компенсировать уступки в Дацине активизацией на других направлениях.
— Мы понимаем сложность вашего положения, — сказал я, — но напоминаем, что демонстрация нашего вооружения произвела определенное впечатление на независимых наблюдателей. Продолжение конфронтации может привести к непредсказуемым последствиям.
Танака понимающе улыбнулся:
— Именно поэтому я советую генералу проявить гибкость. Возможно, вас устроит следующий компромисс: Япония признает де-факто контроль китайско-советской администрации над основным месторождением, но получает концессию на разработку месторождения Саньцзян в тридцати километрах к востоку. Это сохранит лицо обеим сторонам.
Мы обсудили детали предложения, и я пообещал представить его нашей делегации. По возвращении в гостиницу я немедленно собрал совещание с доктором Чжаном и Хэ Луном.
— Предложение приемлемое, — сказал я после объяснения ситуации. — Месторождение Саньцзян второстепенное, по предварительным оценкам составляет менее десяти процентов от запасов Дацина. К тому же оно географически изолировано, что позволит нам контролировать все транспортные пути.
Доктор Чжан задумчиво кивнул:
— Генерал Фэн уполномочил меня согласиться на компромисс, сохраняющий китайский суверенитет над основным месторождением. Предложение японцев соответствует этому условию.
Хэ Лун оказался менее сговорчивым:
— Любая уступка японским захватчикам — предательство интересов китайского народа! — горячо возразил он. — Они используют эту концессию как плацдарм для будущей агрессии.
Я терпеливо объяснил стратегическую ценность соглашения:
— Товарищ Хэ Лун, понимаю ваши опасения. Но сейчас главное — закрепить наш контроль над основным месторождением. Это даст нам ресурсы для укрепления обороны и развития региона. В долгосрочной перспективе мы сможем вернуться к вопросу о японском присутствии с позиции силы.