Непонятные
Шрифт:
Осознавая все это, мы, каракалпакские бии, клянемся в нижеследующем, в чем подписываемся и ставим свои печати:
Наше единство зависит от того, будет или не будет Каракалпакское ханство. Мы создадим его.
Каракалпакское ханство — самостоятельное ханство и как таковое отделяется от Хивинского ханства и становится единоличным хозяином земель и вод на территории, где проживают каракалпаки. Хан в нашем ханстве будет утверждаться но решению всех биев. Первым делом первого каракалпакского хана должно стать строительство большого канала с отведением вод из Амударьи.
Тому,
В ханстве не должно быть ни одной семьи, ни одного двора без земли и воды.
Обязуемся выполнять пункт договора между русским царством и Хивинским ханством о том, что запрещается иметь рабов, а также продавать и покупать невольников.
С соседними странами будем жить как с родственниками — в мире и согласии, вести торговлю. Будем хранить верность своей мусульманской вере, но не станем и враждовать с иноверцами.
Каракалпакское ханство постарается претворить в жизнь прекрасные мечты наших мудрых предков Ма-ман-бия и Айдос-бия о счастье народа. Чтобы дать знания нашим детям и обучить их наукам, в ханстве не будет делаться различий между науками русской, узбекской, казахской, турецкой или английской. Мы будем приглашать — при благоприятных обстоятельствах — ученых и образованных людей из разных стран; самые смышленые и одаренные дети будут иметь возможность получить образование в других странах мира. Каждый ребенок будет расти и воспитываться таким образом, чтобы он имел доступ и право пожинать плоды с тех самых саженцев, которые посадили наши предки. Каждый бий, каждый предводитель несет ответственность за судьбу молодого поколения…
Сила, охраняющая ханство, — его войско. Поэтому каждый бий, каждый глава рода является военачальни ком. Войско в Каракалпакском ханстве возглавляет хан, а каждый джигит является каракалпакским соколом… Если в том возникнет необходимость, каждый конь будет считаться общей собственностью. Если настанут дни испытаний для ханства, все рука об руку выступят на войну против врага, на защиту своей отчизны. Если не хватит своих собственных сил и над нами нависнет опасность порабощения, мы, согласно завету предков, обратимся за помощью прежде всего к России. Если же помощь не будет поспевать в урочный час, совет биев должен решить, к кому обратиться за помощью.
В Каракалпакском ханстве внутренними врагами будут считаться воры, а также взяточники, лжецы и лентяи. Тот, кто возьмет у другого в долг и не вернет его в срок, будет именоваться позорной кличкой — «должник».
Внутренние и внешние враги ханства будут подвергаться суду и наказаниям на одинаковых основаниях и условиях. Пощады им не будет…
Тот, кто нарушит данную клятву, будет предан казни, а все его имущество будет считаться собственностью ханства. Аминь!
Клятва составлена на берегу Казахдарьи, в месяце раджаб».
Стояла тишина, каждый собирался с мыслями, старался осознать значение документа, того, что он сулит.
— Ерназар-ага, все здесь, в бумаге, вроде бы продумано со всех сторон, — первым нарушил молчание хозяин дома. — Однако такое ханство, кажется
— Если народ создаст самостоятельное ханство и назовет его своим, доселе никому не известным именем — Каракалпакское, если его признают другие страны и народы, то это и будет, по-моему, самое большое счастье. Большего счастья нельзя себе вообразить! — заявил Генжемурат.
— Ого-го! Куда вас понесло! Ну и бахвалы же вы! — иронически протянул Джанибек-бий. Это был нескладный человек средних лет, с большой, как тандыр, головой. — Да разве возможно этакое для нас, каракалпаков! По божьему велению — так уж он создал нас! — наш трон — это земля, а корона наша — это небо! И все! И ничего больше нам не суждено!..
— А вдруг… а вдруг такое ханство возможно? — задохнулся от возбуждения и восторга молодой бий, перебив Джанибек-бия.
— Буду рад, подпишусь под клятвой и приложу печать! — отозвался Джанибек. — Ведь я пострадал от этих низких хивинцев больше других! Пожалел своих бедных да голодных — не стал драть с них налог, так что они, подлые ханские приспешники, учинили со мной?!.. Ради того чтобы избавиться от железной опеки Хивы, я готов пожертвовать собственной головой.
— А вот у меня имеется одно сомнение, — тонким голосом прогундел тощий-претощий Сырым-бий — не человек, а связка из кое-как подобранных костей. Все обратили к нему взгляды. В них были легкая усмешка и недоумение: и как, мол, такой тощий и хлипкий командует своими сородичами? Сырым-бий рубанул воздух рукой и продолжал:- Каждый бий — военачальник, так вы записали? А каждый джигит — воин! С этим я согласен, все это по справедливости и можно осуществить. Но вот… что каждый конь принадлежит войску… Это выполнить будет трудно…
— Ничего не трудно! — возразил Ерназар. — Каждый аул, каждый род находится под властью одного бия. Баи — тоже под его властью!
— Попробуйте заставить баев! Принудить их раскошелиться или пожертвовать своим достоянием! — воскликнул один из биев.
— К тому же, если будем заставлять да вынуждать баев, где же тогда свобода, где же справедливость? — прошептал Сырым-бий.
Подобное сомнение было на душе у многих, однако никто не отважился открыто поддержать Сырыма.
Кругленький, заплывший жиром Кадирмухамед-бий откашлялся, сдвинул на переносице свои широкие брови, поерзал, поерзал на месте.
Такого ханства быть не может, невозможно оно, разве только в сказках — правильно сказал Ерназар-младший. Зачем наваливать новые тяготы да бремя на нашу слабую мирную страну?.. Никто не отдаст своего коня, никто! По-моему, надо все оставить, как было всегда: отдавать Хиве в нукеры одного джигита от двенадцати домов! И жить себе поживать спокойно!
— Если большинство биев присоединится к клятве… Присоединишься ли ты? — спросил его без обиняков Генжемурат.
— Я должен пораскинуть умом… — не растерялся Кадирмухамед.