Неприкаянное Племя: Сурвивалист
Шрифт:
«Время, Прошлое, Настоящее, Будущее» - эти слова прозвучали набатом для Грея, а потом лёгким шёпотом:
– Ты поймёшь, когда...
Словно пловец, вынырнувший из глубины, юноша сделал глубокий вдох и, озираясь, вскочил на ноги - жрицы нигде не было. Собрав одеяла, Грей спустился в лагерь - возле тлеющего костра мирно спали его спутники, но эльфийки среди них не оказалось.
«Может я заснул и мне это приснилось», - подумал юноша.
***
На невысоком холме громоздились руины старой крепости, представлявшие собой завалы строительного мусора и три, каким-то чудом,
Хадо приказал загородить проем в четвёртой стене повозками - он готовился к нападению тулаков. Дождь лил как из ведра, и древние бастионы блестели под его струями, словно мраморные.
Молния прорезала ночное небо, на востоке прокатился гром. Хадо, завернувшись в плащ, смотрел на север. Настя взобралась к нему по искрошившимся ступеням.
– Надеюсь, что ты прав, - сказал девушка.
Кореец не ответил, одолеваемый отчаянием. В первый день он был убеждён, что тулаки найдут их. На второй его опасения возросли ещё более. На третий - забрезжила надежда, что они ещё въедут в Самету под радостные крики соорденцев.
Потом зарядил дождь, и повозки увязли в грязи. Надо было ему тогда уничтожить все припасы и попытаться уйти с порталом - теперь он это понял. Но он слишком долго медлил, и тулаки успели окружить обоз.
Можно было пойти на прорыв, как и предлагала Настя, но Хадо был одержим желанием доставить провизию Ярославе.
Надеясь, что тулаков окажется меньше двух сотен, он повернул обоз к разрушенному форту. Против двухсот человек полсотни его послушников могли удерживать форт дня три. Трое гонцов тем временем отправились в Самету за помощью. Но на сей раз удача изменила Хадо. Разведчики донесли, что у тулаков около пяти сотен всадников - очень возможно, что защитников сомнут при первой же атаке.
Разведчиков Пейг тут же отрядил к Ярославе, а потому никто, даже Настя, не знал, какова численность противника. Поступая так, Хадо чувствовал себя предателем, но боевой дух - штука тонкая.
– Мы продержимся, - сказал кореец, - даже если их больше, чем мы думаем.
– Западная стена еле стоит, - возразила девушка, - её и ребёнок мог бы свалить, если разозлится, как следует. И повозки - не слишком надёжная преграда.
– Ничего, сойдёт.
– Так ты думаешь, их две сотни?
– Ну, может быть, и три.
– Надеюсь, что нет.
– Вспомни осаду Серого Мисаля, Настя. Там против нас выступили десятикратно превышающие силы.
– Ты знаешь, мне почему-то не хочется повторения тех героических дней. Я бы с гораздо большим удовольствием попала в Самету без лишних приключений.
– Ты так говоришь, как будто я специально искал встречи с тулаками.
– Нет, конечно!
– отмахнулась девушка.
– Просто я не понимаю, почему они так к нам прицепились, неужели узнали о нашем грузе?
Хадо неопределённо пожал плечами.
Когда разведчик донесли, что в южном предгорье сохранился рабочий монолит телепорта, и никто из местных на него не претендует -
Желая скрыть главную цель миссии, они скупали в редких хуторах Дикого Поля еду, тем более что занятые строительством, монахи постоянно испытывали нужду в продовольствии. Тулаки не обращали внимания на караван чатра, даже охотно с ними торговали, только после того как портал был погружен на одну из повозок и обоз начал двигаться назад - разбойники, словно с цепи сорвались.
– Тебе надо отдохнуть, - Хадо решил сменить тему разговора.
– Завтрашний денёк будет не из лёгких.
– Да и тебе отдых не помешает,- улыбнулась девушка.
– Идём вниз. Послушники развели в замке костёр, немного обогреемся, - Настя зябко передёрнула плечами.
– Я и не заметила, что уже наступила осень.
– Осень, - задумчиво согласился кореец, делая шаг к лестнице, - а у нас с продуктами напряжёнка.
– Хадо пошёл было вниз, но обернулся.
– Тулаков больше пятисот, - сказал он.
– Я так и думала. Ложись-ка спать. И аккуратней на этих ступеньках - я всякий раз нервничаю, когда хожу по ним.
Хадо осторожно спустился вниз и прошёл через мощёный двор к замку. Петли ворот проржавели, но послушники подпёрли створки клиньями. Кореец протиснулся в щель и подошёл к огромному очагу. Огонь горел жарко, и Хадо погрел над ним руки.
– Командир, - послушник по имени Ванек протянул ему глиняную тарелку, - ужин.
– Спасибо, Ванек.
– Пейг бросил плащ недалеко от очага, присел на него и с жадностью набросился на простую, но сытную, солдатскую кашу.
Тепло костра и полный желудок навевали на Хадо сонливость. Он устроился на полу, подложив под голову рюкзак, и закрыл глаза, это жёсткое ложе показалось ему мягче шёлковой постели под балдахином.
К утру гроза прошла, и рассветное небо, очищенное от туч, сияло глубокой осенней голубизной. Хадо проснулся как раз к тому часу, когда на востоке заметили всадников. Он быстро оделся, проверил оружие и поднялся на стену.
Две лошади шли медленно, тяжело нагруженные. Когда они приблизились, Пейг разглядел, что на одной едут мужчина и женщина, а на другой - мужчина с двумя детьми.
Махнув рукой, он направил их к разрушенным воротам западной стены и приказал сдвинуть повозки, чтобы дать им проехать.
– Вацлав!!!
– раздался восторженный крик Насти внизу.
Хадо, забыв об осторожности, кубарем скатился по шаткой лестнице и смог, наконец-то, рассмотреть гостей. Пожилой мужчина, которого тискала Настя, безусловно, был знакомым ему архитектором - Вацлавом Будовничем. Черноволосая женщина, к юбке которой испуганно жались двое детей (мальчик и девочка), ничем не заинтересовала корейца, но вот последний их спутник - высокий, плечистый молодой воин произвёл на Хадо сильное впечатление.