Нерушимый 10
Шрифт:
Вскочил Сэм и затараторил:
— Да! Мы когда с «Рейнджерс» играли, поляк, Радзински, плюнул в лицо нашему столбу, Рябову. Антоха ему — на-на! Удалили. Еле вничью сыграли, в меньшинстве-то.
Непомнящий кивнул.
— Да, я смотрел этот матч. Хорошо, что товарищеский матч был, иначе вашему игроку грозило бы исключение.
— Котакбас, — прошипел Сэм, садясь и сжимая ручки сиденья.
— Об этом я и говорю. Удаления нам не нужны. А местью будет наша победа несмотря ни на что.
Зал оживился, теперь
В помощь ветерану Лукаку тренер выпустил неизвестного в реальности темнокожего паренька, Рика Могуту — огромного, с дредами.
Ну да, чем дальше страна от Советского Союза, чем меньше взаимодействие, тем меньше расхождение в составе команд. Сборная Аргентины, как и Бразилии, та же, манера игры у них такая же, а вот у бельгийцев — изменения в составе.
Могута играл примерно, как наш Сэм. Я бы назвал эту манеру стилем носорога: разогнался и прет, иногда отдавая мяч. И вот этому Могуте подфартило: он запулил чуть ли не из центра поля, мяч пролетел над головами и попал в правый верхний угол. Два-три миллиметра — и не попал бы. Но — повезло.
Мартинес упал, сжав голову руками, трибуны, возненавидевшие бельгийцев, завыли и заулюлюкали. Но гол есть гол.
Как аргентинцы ни старались, сравнять счет не получилось, и чемпионат преподнес очередной сюрприз: Аргентина — Бельгия 0:1. Впервые это противостояние закончилось в пользу европейцев.
А еще праздничное настроение было слегка подпорчено намеком, как с нами могут поступить на следующей игре. Потому на прямой эфир мы шли с трезвыми головами.
Правда, посмотрев, как ликует народ, снова зарядились позитивом.
В полдвенадцатого, когда я уже собрался спать, в номер завалились Кокорин, Микроб, Коровьев, Топчи и Пиняев, все слегка навеселе, кроме последнего.
— Привет герою от героев! — воскликнул Коровьев, подошел к мусорному ведру и выбросил бутылку из-под шампанского.
— Что-то вы разошлись, — улыбнулся я.
— Ну а че, играть не надо, чего бы не расслабиться, — пожал плечами Кокорин, присаживаясь на мою кровать. — Вообще-то мы по делу.
Пиняев, занявший кресло, так заерзал, что я заподозрил неладное и напрягся.
— По делу, да, — повторил Микроб, и веселость мигом слетела с него.
— Выкладывай.
Я сел рядом с Кокориным. Пятерка гослей переглянулась, как заговорщики. Коровьев схватил бутылочку с водой с моего стола.
— Не возражаешь? — Не дожидаясь разрешения, он свинтил пробку и присосался к горлышку.
— Мы, собственно, насчет Дзюбы, — перешел к делу Микроб. — Чудит он.
— Было дело, — согласился я.
Кокорин хлопнул по спине Пиняева.
— Серега на его месте был бы эффективнее.
— Не Роналду, — возразил Пиняев, который пытался играть, как Месси, потому что был таким же низкорослым, юрким и выносливым, но все равно имел фирменный стиль, который сравнивали как раз-таки с манерой Роналду, и в этой реальности он был более ярким.
— Ну а я тут при чем? — осторожно поинтересовался я.
— Карпин к тебе прислушивается, — сказал Кокорин.
— Вы серьезно? — усмехнулся я. — Я ж на скамейке сидел, пока Игорь не травмировался. Ну нашепчу я ему про Дзюбу — и? Во-первых, гнильцой такое отдает, во-вторых, никто меня слушать не будет, и, в-третьих, тренеры не дураки и сами все видят. А устраивать стачку «Дзюбу — на скамейку» — я бы не стал и вам не советую сеять зерна раздора. Ну правда.
Гости снова переглянулись.
— Ладно, — проговорил Кокорин, поднимаясь. — Спокойной ночи.
Я посмотрел на Микроба. Эх, Федор, тебе-то зачем эти дрязги? Микроб поймал мой взгляд и пожал плечами: а я что, я ничего, и не собираюсь интриговать, это так.
Ну, буду надеяться.
Когда улегся, стоило сомкнуть веки, и перед глазами мелькала нарезка кадров из игры, ревел стадион. Накатывала радость и мешала спать. Но в конце концов усталость победила адреналин.
Разбудили меня крики в коридоре, причем это была не просто перекличка. Случилось что-то скверное, дурное предчувствие разлилось холодом по спине. Наспех одевшись, я высунулся в коридор, где пробегал встревоженный Тихонов.
— Что случилось? — спросил я.
— Коровьев траванулся, — ненадолго остановившись, ответил он. — Все-таки нажрались какой-то дряни.
— Что с ним? — спросил я.
— Блюет, понос. Но другое меня настораживает: у него зрение падает, жалуется на туман в глазах.
«Метиловый спирт» — пришла первая мысль, но я сразу отмел ее: стоит хлебнуть шампанского, и оно сработает как антидот. Да и откуда тут взяться техническому спирту?
— Может, морепродукты не пошли? — предположил я, — такое часто бывает.
— Совсем хреново ему. Туман в глазах откуда? Ты бы его видел!
— Где он?
— Доставили в больницу, промывание желудка и все прочее. Берут анализы. Дай бог, к полуфиналу оклемается.
Интуиция подсказывала, что дело не в морепродуктах, пусть и очень хотелось в это верить.
Глава 22
Ошибка
Отравлению Коровьева особого значения не придали, пошумели немного и утихли. Подумали, что возникла реакция на какой-то белок, повара-то наши, продукты проверяются перед готовкой — во избежание эксцессов. Тем более существовала опасность, что местные попытаются нас нейтрализовать таким вот способом.