Нерушимый 10
Шрифт:
Денисов остался стоять — и на ногах, и на своем:
— Если мир узнает правду… Не в лоб, нет. Просто, что нашего игрока отравили, они побоятся гадить в открытую. Что тут непонятного?
— Оставьте эмоции при себе, — спокойно посоветовал Курбан Бекиевич. — Мы, безусловно, скажем, что наш лучший защитник слег с ботулизмом при странных обстоятельствах. Но — не больше! Даже если будут провокации, а они наверняка будут, вас станут подталкивать к тому, чтобы вы обвинили организаторов — никаких резких выпадов. Кому надо, тот услышит.
— Нас хреначат — мы крепчаем, — проворчал Денисов.
Видя, что многие так и пышут гневом, еще немного, и пламя изрыгать начнут, Тихонов привел свои доводы:
— Это капитализм, товарищи. Здесь никакой правды, только сухая буква отчетов. Назвал негра негром? Штраф. Назвал петуха… кхм… петухом — штраф. Игра на их территории, и мы должны играть по их правилам. Играть — но не уподобляться. Мы очень рассчитываем на ваше благоразумие. Если кто-то подозревает, что не смолчит — лучше остаться в гостинице.
— Остаюсь, — вскинул руку Денисов.
— Спасибо, — поблагодарил его Кузьмич и подвел итог: — В конце заседания подойдите ко мне, я раздам распечатки с возможными вариантами провокационных вопросов и ответов. Провокации будут касаться не только игры. Нас попытаются очернить в местной прессе, потому никаких негров и порицания сексменьшинств, сумасшедших и извращенцев — тут с этим строго.
— При чем тут негры? — не понял Джикия.
— Негров нельзя называть неграми, — объяснил я. — Они считают это оскорблением и дискриминацией по расовому признаку.
— Ну блин, — возмутился Микроб. — А кто они тогда?
— Слово есть, а негра нету, — сострил Дзюба.
— Распорядок дня такой, — объявил Бекиевич. — Обед. Смотрим игру шведов с уругвайцами. Ужин. Смотрим игру ирландцев с Итальянцами, узнаем своего соперника. Потом, в одиннадцать вечера, сеанс связи с близкими. Завтра в полдень — пресс-конференция. С пяти до девяти — тренировка.
— Даешь Уругвай! — воскликнул Кокорин. — Мы их знаем, как облупленных.
— К тому же их вряд ли будут тащить в финал, — проворчал Денисов, скрестивший руки на груди. — Следовательно, нас не будут топить.
— Так а Коровьев что? — спросил Руслан Топчи. — Он домой с нами не полетит?
— Вряд ли, — сказал врач с первого сиденья.
— На сегодня пока все, — объявил Непомнящий. — Подходите за вопросами-ответами и, пожалуйста, отнеситесь к подготовке со всей серьезность. Нужно не дать себя очернить и ответить так, как они не ожидают.
Захлопали спинки откидных сидений. Я взял листок одним из первых, скользнул взглядом по тексту, догадываясь, что там может быть.
«Что вы думаете о работе судей на матче Бельгия — Аргентина? (Мы не судьи и не имеем права судить, наша задача — играть)».
«Считаете ли вы, что судьи справедливы по отношению к вам? (См. ответ выше)».
«Почему вы не выпускаете в поле единственного темнокожего игрока?»
«Есть
— Шешенс-с, — воскликнул Сэм, потрясая бумажкой. — Мой брат — котакбас? Да пошли они! Да я себе язык вырву, чем скажу такого. Тьфу!
— Сэм на конференцию не идет, — ухмыльнулся Кокорин.
— Неужели это так важно? — возмущенно удивился Микроб. — Почему? Позорище же ведь. Солидарен с Сэмом.
— Им так нравится, — пожал плечами Карпин. — И они знают, что это не нравится нам.
— Кто хочет стать героем и совершить камин-аут? То есть признаться, что… один раз — не котакбас, — пошутил я. — Гарантированно во все СМИ попадете.
— Тьфу на тебя! Ты и признавайся, — обиделся Сэм.
— Шутка! — поднял руки я. — У них правда так, высказываться искренне обо всем этом считается, эээ. Признаком быдланства и плохого тона.
— Дерьмо, — резюмировал Денисов, повертел листок, желая его скомкать.
— Ладно, надо — скажем, — скривился Кокорин, косясь на Кузьмича.
И вот как объяснить целесообразность всего этого простому советскому человеку? Да они в шоке все.
— Расходимся! — объявил Карпин. — В пять вечера здесь же смотрим игру Швеция — Уругвай. Ужинаем. Смотрим игру Ирландия — Италия.
Гостиницу наводнили полицейские, опросили каждого, включая кухонных работников и наших безопасников. Взяли пробы еды. Со мной беседовали около получаса: где был, что видел, чего подозрительного заметил.
В течение трех часов стало ясно, что мои предположения верны: пустые бутылки воды горничные выбросили, и их увезли на мусорку. Сегодняшняя смена, естественно, ничего не знала.
Просмотр камер выявил подозреваемую, которая приносила воду мне в номер. Хрупкая маленькая азиатка неопределенного возраста. Больше никто не заходил. Если бы вода была отравлена массово, можно было бы обвинить кого угодно, а так имело место адресное воздействие.
Какой я все-таки везучий!
За подозреваемой направили полицейских, ее адрес и личность были известны. Результаты пока неясны и будут ясны нескоро — местная полиция не обязана перед нами отчитываться. Если поделятся информацией, это будет жестом доброй воли.
Мое мнение не изменилось: девушку не найдут. С большой вероятностью ее уже нет в живых. Или эта личность больше не существует, агент сбросил маску.
Перед просмотром игры Швеция — Уругвай, когда мы собрались в конференц-зале, вошел врач-бээровец и доложил, что состояние Коровьева стабилизировалось, угрозы для жизни нет, но о выздоровлении речи не идет.
Сегодня с нами был Бекиевич. Он включил «плазму» и, перебирая четки, уселся в первом ряду. Вскоре к нему присоединились остальные тренеры, включая Валерия Кузьмича