Нет вестей с небес
Шрифт:
Стремление вперед рвало изнуренные тела, вытягивало связки, но ощущения притуплялись, существовала теперь только Дейзи, миссия ее спасти.
И Джейс ощущала на своих пальцах сначала это ускользание неугомонной Дейзи, ее исчезновение, падение, ощущала, как вырывал ветер, как не удавалось вытянуть руки на несколько сантиметров дальше. Побоялась? Побоялась двинуться дальше, потому что сама не желала падать? О себе посмела подумать?
«Распните меня за это», — только с невероятной горечью пронзали собственные мысли тремя мирами на четыре стороны света, когда стертые подушечки пальцев хранили к тому же прикосновение
Как определить наощупь, насколько реально выжить? Джейс не знала, безустанно следила то за дорогой вдоль тропы, то за изменением выражения лица Дейзи, цвета ее кожи, пытаясь уловить, дышит ли она. Несли на сцепленных руках, но Герк чувствовал, что после всего пережитого его вторая спутница едва держится. Ситуация складывалась отчаянная. Еще каждый миг прислушивались, ожидая, что воздух прорежут выстрелы врагов. Дождь мешал различать звуки. И Джейс не знала, дышит ли еще Дейзи, она не открывала глаза, они не знали, как привести ее в сознание и необходимо ли. И они оба ощущали, что несут пострадавшую совершенно неверно, но горы не позволяли как-то иначе. А еще накануне они все бежали через горы, бодро, сосредоточенно. Еще полчаса назад Дейзи отважно палила из пистолета-пулемета. Еще раньше она в одиночку сбежала с южного острова, переплыв широченный залив. Дейзи! Дейзи!
Не верилось, что ныне она лежала затихшая и совершенно беспомощная.
«Все из-за того выстрела! Все из-за меня!» — люто ненавидела себя Джейс, осознавая, что у них был шанс скрыться незаметно. Она хотела уничтожить себя. Враг, месть… Все это ушло куда-то на второй план. Может, и прав был Ваас насчет бессмысленного повторения действий. Она каждый раз надеялась на чудо, а попадала под действие злого рока. За что? С какой целью?
Дождь все не унимался, они наконец нашли тропу и уже пускались вниз, понимая, что враги, скорее всего, потеряли к ним интерес, ведь только в случае крайней необходимости кто-то пойдет в горы в непогоду. Повезло, что гроза не началась. Но о везении уже говорить не мог даже Герк.
Они вышли на дорогу. В обе стороны — грунтовая лента, вязнущая в собственной грязи кривыми направлениями. Нет пути, и свету некуда идти.
Начинался мировой потоп, с каждого мясистого листа стекало по водопаду. Ни единого огня не попадалось на глаза, ни единого человека, точно остров заснул, как страшный архаический монстр — вот и гребень его торчал посреди — эти проклятые горы, которые желали отнять Дейзи.
Герк потерянным взглядом осмотрелся, словно ища что-то, зубы его стучали то ли от холода, то ли… Жутко делалось от этой беспомощности матерого контрабандиста. Но он всегда спасал себя, привык полагаться на себя, на свою удачу. Но что-то треснуло, перевернулось, и не стало их удачи, будто отнял кто.
Ткацкий станок нити красным окрашивал, нити вились и рвались, путались и бились, а станок все вытягивал единственную, последнюю. И нить Дейзи до предела натянулась над пропастью среди пламени свечи, что сквозняком задуть легко. О, хрупок человек! Разобьется — уже не собрать. Миг назад — полон сил и стремлений, а потом неподвижен настолько, что песок или воду в ладони удержать проще, чем жизнь. Человек не бамбук, бамбук все гнется: то поет, то растет, иногда засыхая. И душа стала полым бамбуком у Джейс,
Но все же сквозь обкрадывающий слух рокот дождя донесся и иной звук.
— Машина! — шевелились губы контрабандиста. Пока Джейс идолом стояла, Герк вылетел на дорогу, заслышав гул автомобиля. Его не интересовало в тот миг, пираты это или местные, он был готов любого остановить. Вскоре на дороге показался джип. Как увидел, что за рулем местные, заорал не своим охрипшим голосом:
— Стой, падла, стой!!! Убью! Стой!
Мужчина порывом распахнул дверь, практически вышвыривая водителя:
— Из машины! Вперед из машины! — Герк чрезмерно размахивал руками, глаза его все лезли из орбит, до неузнаваемости искривлялось лицо. — Джейс, так, держи ее, чтобы… чтобы шея не двигалась.
Перепуганная девушка только нетвердо кивала, закусывая до крови губы, чтобы не закричать, мир вокруг поглощал хаос. Она не двигалась, держа Дейзи, которая уже впала в забытье и становилось страшно каждый миг, что они не успеют, что она умрет. И как к последней надежде они неслись к Доктору Э., рассчитывая, что он сумеет сотворить чудо, ведь столько раз помогал. Джейс ощущала, что следит за тем, чтобы Дейзи лежала неподвижно на спине, но на самом деле страшно не может удержать жизнь в этом молодом еще теле.
Время минуло немало, дорога медленно ползла под колеса машин. Джейс извернулась, чтобы как-то и Дейзи не тревожить, и держать ее при этом. Неподвижность гарантировать не удавалось при каждом подпрыгивании автомобиля на ухабе, при каждом завязании в грязи грунтовки.
Но вот и дождь прекратился, внезапно, незаметно. То ли долго ехали, то ли природа так насмехалась над суетливыми людьми. И остров скалился сотнями отвратительных ухмылок: летали орлы и насмехались, стряхивали цветы крупные капли и цветением насмехались, орали в ветвях мартышки и громче всех насмехались.
Но джип упрямо летел в гору по дикому склону, там, где машины не могли ездить, а Герк, не задумываясь, отыскал путь к горе, прямо наверх. Еще немного. Всего несколько шагов. Если у доктора снова ошивались пираты, Герк мог порвать их голыми руками, зубами. Лишь бы этот полоумный старикан спас Дейзи, лишь бы этот волшебный целитель помог.
Джейс отчаянно заколотила обоими руками в белую дверь, пока Герк нес от машины Дейзи, глаза мужчины, этого вечно веселого Герка, выражали ужас, грань сумасшествия.
— Док! Откройте! Откройте! — кричала, стонала, молила Джейс, прижимаясь к двери. Казалось, прошла целая вечность, пока из оранжереи вышел ничего не понимавший док.
— Док! Ты спасешь ее?! — застыла Джейс. Казалось, никогда еще не глядел так человек на человека, с такой пронзительной мольбой, таким благоговением, как на последнюю надежду, будто от решения и воли старика зависела не судьба одной женщины, а начало или предотвращение едва не начавшегося мирового потопа.
Доктор Э. стряхнул с себя какой-то сон наяву, он вдруг узнал блондинку, бросился к джипу помогать Герку. Носилок у него тоже не оказалось, он был химиком, а не хирургом, хотя приходилось иногда. И на это «иногда» уповали теперь скитальцы.