Нет вестей с небес
Шрифт:
Джейс судорожно вцепилась в винтовку. Только металл плескался застывшим пламенем в руке, даже голод отпустил, настала пора некого остервенения. Она так долго была хорошей, так долго пыталась на злобу молчать, а на добро десятикратным добром отвечать. Когда-то давно она кричала о мечтах, но получала от жизни только пощечины. Довольно! Каждый после этого становится чудовищем, она еще долго держалась. Но Цитра все верно предсказала.
Впрочем, нет, Цитра тоже виновна! Если бы жрица помогла, если бы приняла на острове, как воина, может, удалось бы кого спасти. Девушка ненавидела и жрицу, утопая
Осталась одна-единственная причина, по которой она возвращалась в этот проклятый содом, и вскоре она решительно колотила в дверь этой причины. Она хорошо знала разваливающуюся хибару, которая таила внизу бункер агента Уиллиса. Хозяин оказался на месте, снова трусливо интересуясь, кто пожаловал по его душу.
— Уиллис, открывай! — беспринципно рявкнула Джейс.
— Джейси, опять ты, — с трудом распознал ее по голосу Уиллис, некоторая время светя фонариком в лицо, будто не узнавая существо с плотно сдвинутыми бровями и сухо сжатыми губами. И черты показались знакомыми лишь по некоторой печати обиды и боли, которую не умела скрыть даже злоба.
— Ну, ладно, Джейси, в чем дело? — недоверчиво интересовался агент, озираясь недоверчиво на Герка.
— Никого не осталось. Из моих друзей никого не осталось! — непроизвольно вырвалось все, что не желала говорить, и далее без всяких объяснений ружейным выстрелом грянул нестерпимо настойчивый вопрос. — Где он? Где Ваас?
— Ты серьезно намерена в одиночку отправиться за главарем? — сползли синие очки на нос удивленного агента.
— Где. Он, — точно не говоря, а совершая меткие выстрелы, повторила снайпер, глядя исподлобья.
— Ладно, если жить надоело, — пожал плечами Уиллис. — У меня есть сведения, что через пару дней они появятся на аванпосте, на острове, возле дома Доктора Эрнхардта. „Сиротский приют“ аванпост называется, в лучшие времена там был рыбный бар, а теперь что-то вроде крепости посреди реки. Но с твоей винтовкой есть неплохой шанс, если с восточного берега подойти. Впрочем, я ни к чему не призываю, это не в моей компетенции.
Седеющая голова агента вскоре скрылась за дверью, внутрь он так и не пустил, сверкнув предупреждающе глазами в сторону Герка, на что контрабандист красноречиво поморщился. Они прекрасно знали, чем каждый занимается, да руки коротки были дотянуться. У Уиллиса вообще были на редкость короткие руки по отношению ко всему, что касалось реальной помощи, но информация тоже дорого стоит.
Почему они отправились именно к Уиллису, почему она считала, что он обладает нужными им сведениями… Она просто знала. А вот о несостоявшемся чуде Доктора Эрнхардта не знала, заглушая все свои предчувствия. Довольно: если чует беду, будет слушать это предчувствие. Правда, нет смысла слушать, если ничего не изменить.
Окольными путями пробрались обратно в дом Герка, где его встретил протяжный монотонный гул мартышек, накрывая новой волной вони. Джейс знала, что не останется в этой берлоге ни за что. Звери в клетках… Держались за решетки, точно люди. В клетке не поймешь, кто ты — зверь или
— Я иду убить Вааса Монтенегро, — остановившись у двери, сказала снайпер, не собираясь входить.
— Хороши намерения! И куда ты пойдешь ночью? — остановил ее решительно Герк.
— Я иду! Убить! Его! — прорычала Джейс, вполне сознавая внешнюю безрассудность этих слов. Но все безрассудно, что опасно, для тех, кто еще дорожит остатком своих дней.
— Ну, ночь-то хоть подожди, — всплеснул руками контрабандист, чистосердечно жалея свою, как ему казалось, съезжавшую с последнего ума спутницу. — Уиллис вроде сказал через несколько дней.
Джейс вняла просьбе, сознавая, что не будет ждать два дня в джунглях, хотя дело, может, и стоило того. Но в ночь отправляться и правда было рискованно: разрозненные группировки пиратов сновали ныне по лесам, точно дикие звери — остатки охраны взятых аванпостов, искавшие обходные пути для воссоединения с основными силами. Что-то и правда случилось. Власть Вааса таяла… Что-то сместилось или кто-то сместил. Но это мало занимало Джейс. Осталась она одна, последний человек в мире, один на один с собой. Клетка собственной головы оказалась страшнее и темнее всех тюрем.
— И как ты намереваешься это осуществить? — уходил к своим мартышкам Герк, глухо доносился через стену его голос.
— Ты дашь мне навигатор, я изучу местность. Дальше дело винтовки и случая. Ты поможешь, — без вопросов утверждала снайпер, считая, что имеет теперь право повелевать, указывать, злиться. И вообще творить, что угодно. Слишком больно сделал ей этот мир, оставив в обессмысленности, чтобы казаться себе добрым человеком.
— Не помогу, потому что это — самоубийство, — выплевывал ответ укротитель обезьян. — Не пойду я. Я контрабандист, а не спецагент. Вон, Уиллис, сидит и помалкивает. Не пойду, улечу в Гималаи с гарпунной пушкой. Все!
— Как хочешь, — хладнокровно пожала порывисто плечами Джейс, садясь за стол на кривой табурет, прислоняясь к стене. — А я пойду.
— Но Джейс… Может, лучше со мной? — дрогнул растерянно голос Герка, который застыл в дверном проеме, уже почти умоляя. – Ну, на что тебе уже сдался этот Ваас? Что у вас за…
— Довольно! — вскочила вдруг девушка, ударяя по столу, опрокидывая табурет. — Ты либо идешь со мной, либо я иду одна!
— Ты сошла с ума, — опустил голову мужчина, отворачиваясь, шмыгая носом.
— Да, — невозмутимо холодно отрезала собеседница. — Так что, Герк?
— А я нет! — горячо запротестовал последний.
Больше в тот вечер они друг другу ничего не сказали. Джейс только попросила дать ей в дорогу чистую рубашку или майку. Тогда Герк понял, что она идет на смерть. Не важно, какую. Она придумала себе намерение, как быстро распрощаться с жизнью: полезть в одиночку против главаря пиратов. Контрабандист отдал снайперу полосатую майку-тельняшку, похожую на ту, в которой она прибыла на остров, когда-то давно, очень давно, по ту сторону… Затем Герк устроился на свалявшемся грязном матраце, отвернувшись к стене, обильно заливая свои беды пивом.