NeuroSoul Том 2
Шрифт:
«Зато его страх самый что ни на есть настоящий. Я точно знаю, страх у всех одинаковый». Возникал ли он от недостатка солнца или от ожидания смерти? Ведь когда сладкие лучи заканчивались, заканчивалась и энергия. Быть может, Кубик испытывает боль, когда голодный. Дэвид испытывал — у него крутило живот и иногда покалывало в пальцах, однажды его даже затошнило и в глазах появились разноцветные мушки. Значит, Кубик точно живой.
Забавное дело. Когда заходит речь о радости, Дэвид сомневался, реальная ли она, а когда подумал о страхе и боли, то сразу понял, что в этих чувствах нет
Ну раз так, и Кубик живой, ему обязательно нужно найти какие-нибудь подходящие ноги.
— Подумай над тем, кем хотел бы стать, — сказал Дэвид, сдувая пыль с черных глянцевых граней. Яркие цвета погасли, теперь он снова накинул черную одежку. — В прошлый раз тебе понравилось небо. Может, тебе придутся по вкусу крылья и захочется летать? Не обязательно ловить насекомых или вообще какою-нибудь живность. Я проделаю дыру в голове у птицы, и ты сможешь питаться через макушку. Или даже наполовину выпилю череп, чтобы можно было кушать всей поверхностью. Этого же хватит? Зато будешь летать.
— А зачем мне летать? — тихо спросил Кубик.
— Кажется, тебе в тот раз понравилось.
— Наверное, я плохо помню… высоко и ветер дует.
— Да, именно, — довольно ответил Дэвид. Щетку бы сюда, чтобы как следует натереть бока Кубика. Бережно, чтобы не поцарапать, но такие продавались только в городе и стоили дорого. Он обязательно купит одну, когда ему заплатят за гон. — Пыли больше не будет, и крылышки тебе сделают очень мягкие, чтобы самому себя натирать. Скоро у меня будет возможность купить много полезного. И функционального, — Дэвид задумался с удовольствием. — Думаю, я смогу выбить у регистрационной конторы местечко еще для одного сокола или орлана. Для воробья ты слишком большой, даже если всю голову заменить.
— А для ворона? — после некоторой паузы спросил Кубик.
— А для ворона у тебя слишком покладистый характер, — хмуро ответил Дэвид. Ему не хотелось, чтобы Кубик стал вороном. Он еще помнил, как один такой воровал семечки из его кармана, а другой противно каркал, не слушаясь своего хозяина. Дэвид считал себя хорошим хозяином, и не хотел кричать на Кубика, если тот станет вороном. — Для тебя подойдет что-то более… благородное. Красивое. И к солнцу будешь летать ближе. Чем выше, тем вкуснее. Больше излучения.
— От Марса до Солнца сотни миллионов километров, — задумчиво произнес Кубик. — Десять километров не имеют никакого значения. Их слишком мало, чтобы я хорошо наелся.
Дэвид почесал затылок, для этого ему пришлось опустить цепочку с Кубиком на грудь. Правая рука его совсем не слушалась и висела рядом — вдоль туловища.
— Ты взлетишь над облаками, когда они закроют солнце, — Дэвид и сам удивился, что привел эффективный аргумент. — Крылья могут преодолеть много облаков. Тогда ты будешь сыт в любое время.
Кубик замолчал, раздумывая над сказанным. Дэвиду показалось, что ему
— Зачем мне быть кем-то другим? Почему мне не остаться просто Кубиком?
Дэвид расстроился, что придется начинать все заново.
— Чтобы быть хорошим и правильным, — пояснил он. — Говорят, что среди интеллектов бывает нечто иное.
— Нечто иное?
— Да. Ты чувствуешь себя таким?
— А что это?
— Не знаю, — честно ответил Дэвид. — Наверное, это что-то совсем непонятное. Оно думает ни как человек, ни как животное, и даже на камень не похоже. И воду тоже не напоминает.
— А пятна? Пятна на спинке божьей коровки напоминает?
— Не уверен. Наверное, нет.
— Мне нравится, — Кубик заиграл гранями. Дэвид нахмурился.
— Так не пойдет. У каждого должно быть свое место, — строго сказал он. — Птицы летают в небе, хомяки роют норы, а змеи должны кусаться, хоть мне это и не нравится. Просто так полагается. Посмотри на эту огромную змеюку, — Дэвид имел ввиду распавшегося на части дроида. — У нее большущая голова, а мозг какой… очень умный. Он умнее и меня и тебя, и этого ищейки тоже. Если честно, наверное, он умнее десятерых таких ищеек, если не больше. Что такому мозгу делать в теле змеи, которая умеет только ползать и плеваться электричеством?
— Может, ей нужен такой мозг, чтобы делать это хорошо?
— Что хорошо? — не совсем понял Дэвид.
— Плеваться электричеством.
— Ну уж нет, — Дэвиду сдвинул брови и стал еще более хмурым. — Эту змею сделали, чтобы творить плохое. Электричество должно быть в чайнике, чтобы варить вкусное какао или смотреть новости, но никак не плеваться электричеством. У этой змеи могли быть хотя бы руки, чтобы делать что-то красивое. Чтобы все увидели, о чем она думает. А думает она о разном, раз у нее такой большой мозг. Так полагается. У каждого мозга свое тело. Если ты что-то иное, в этом мире тебе делать нечего.
— Почему?
Дэвид открыл рот, поймав себя на мысли, что не знает ответа.
— Какие сложные вопросы ты задаешь, — Кубик плохо себя вел. Дэвид не хотел ругаться, но чувствовал, что придется. Наверное, он тоже был непослушным ребенком, хоть мама никогда и не жаловалась. — Потому что так задумано. Если что-то делается не как полагается, как придется или как захочется, все тут же летит ко всем чертям.
— К чертям — это куда?
— Просто так говорят. Когда что-то ломается и становится больше не эффективным, — недовольно проворчал Дэвид. — Природа вырастила орла, значит, так задумано. Если бы она вырастила что-то иное, то и мир был бы другим.
— А каким?
— Другим. Не такой, как этот. А, может, и бы вовсе его не было. Человек все время пытается придумать что-то иное, вот все и ломается.
— Я подключался к сети. Там говорится, что после смерти может быть все что угодно. Наверное, может быть и нечто иное?
— Не знаю… может быть. Ты умеешь подключаться к сети?
— Умею.
— Не делай так больше, — Дэвиду не по нутру были эти разговоры об ином после смерти. — Без моего разрешения.
— Хорошо, — удивительно послушно ответил Кубик.