NeuroSoul
Шрифт:
— Не тебе об этом судить.
— Ты просто бежишь от смерти хоть в какое-то существование. Страшно? — в голосе Нэнсис скользнуло ехидство. — Правильно умереть — это привилегия. Ты лишен ее и верно боишься, — она перевела взгляд на старика. — Все, что тебе остается — попытаться сохранить свою империю, чтобы построить новый мир, о котором ты так мечтаешь. К сожалению, уже без тебя. Не упусти свой шанс. Умри с осознанием того, что все успел. Это самое большее, на что ты можешь рассчитывать, старик.
Нэнсис сказала все, что хотела и ушла, как только произнесла последнее слово. Она исчезла внезапно, резко, оставив после себя прохладную пустоту.
Она пришла, отравленная своим ядом, чтобы отравить и его.
— Эрик, — обратился Эльтар к своему мальчику, протянув ему морщинистую руку, — Иди сюда.
Приподнявшись с песка на локтях, мальчик склонил голову на бок. Он в первый раз слышал, чтобы старик называл его по имени.
— Пойдем со мной, — сказал Эльтар. — Мы погуляем.
Эта болванка не его дом — Нэнсис точно подметила, брызнув ядом ему прямо в сердце. Эту надежду ему придется оставить. Мальчик обрел имя в тот момент, когда сформировал свою личность. «Душу», — вертелось на языке, но такие выражения делали старика грустным. Это означало бы, что его бездна намного глубже, чем ему кажется. Бездна, длиною в вечность. Ему хотелось думать, что она гораздо короче, например, только до конца жизни…
«Нэнсис часть своего разрушительного кода, и неотделима от него».
Взяв маленькую ладонь в свою, Эльтар направился к озеру. В тот момент, когда босые ноги мальчишки оказались у кромки воды, он внезапно остановился. Эльтар почувствовал сопротивление. «Знает, что опасно. А тогда врал. Он слишком рано научился обманывать».
В Эрике стояло дендровое ядро самого последнего поколения, и пока что было единственным таким экземпляром на всей планете. Эти ядра очень боялись воды — существенный недостаток, превращающийся в ничтожный, если бы разум Эрика смог принять сознание Эльтара. Но он не мог.
— Идем, Эрик, — улыбнулся старик, и мальчик подчинился ему.
Он был очень доверчивым. Может быть, потому что любил его?
— Мне страшно, папа, — сказал он, когда стоял по пояс в воде и разум его угасал.
— Не бойся, мой мальчик, — Эльтар целовал Эрика в макушку, поглаживая рукой рыжие кудри. — Тебе нечего бояться. Ведь ты — не я.
Когда Эрик ослаб, старик подхватил его на руки, вода облегчала тяжкую ношу. Смочив Эльтара по грудь, кровь в озере зашипела. И эту могилу он тоже будет оплакивать. Прямо здесь, у этого озера.
Эльтар ощущал пустоту в своих слабых старческих руках, еще мгновение назад державших его мальчика. Пустота… его окружала одна пустота. Мокрые ладони лизнул поток легкого ветерка, обдав кожу промозглым холодом. Эрик пошел камнем на дно, и в стеклянных валунах появилось еще одно отражение.
Глава 9. Отражения
В небе светило яркое солнце, и вокруг было так светло, что не виднелось ни одного кусочка темноты. Солнце было больше марсианского в полтора раза, или два, или даже три. Совсем как земное, которое иногда показывали по проектору прямым сигналом с материнской планеты. Да, вот так хорошо. Сколько бы глаза не глядели на тусклое солнце Марса, все равно казалось, что оно какое-то не такое, каким должно быть. Это внутреннее чутье было у многих марсиан. А сейчас глаза
Вдали, по горизонту, растянулась неровная ниточка гор, утопающая в белесой дымке. Это не туман, а просто воздух — все потому, что они далеко. Острые пики протыкали полотно неба, белого, словно молоко. Синева оставалась только высоко-высоко, и ее было не много.
Как же замечательно, подумал Дэвид, его окружает свет и теплота. После прохода через телепорт он привык прорываться сквозь кромешную тьму, задыхаясь в дыму, но сейчас ничего такого не было. «Это правда сон? Правда? Хм… а что это может быть, кроме сна? На Марсе не бывает яркого солнца, и белого неба, и таких приветливых гор. Значит, я не ошибаюсь». Дэвид удивился бы, что понимает где находится, но его пальцы начал кто-то кусать.
— Щекотно, — улыбнулся он и опустил голову.
Дэвид стоял по щиколотки в воде, и под левой пяткой ощущал пушистый песок. Мелкие песчинки лениво взмывали вверх, падая в щель между большим пальцем и другим, растущим рядом, когда он ими двигал. Дэвид не знал, как называется тот, второй палец. Под правой пяткой чувствовалась скользкая глянцевая поверхность, но он не был в этом уверен — правая сторона чувствовала все же не так, как левая. Почти ничего не чувствовала.
В воде плавали рыбы. Очень, очень много рыб. Одни были крупнее, другие поменьше, а некоторые выглядели совсем маленькими и за ними гонялись большие. Нескольких они даже слопали прямо на глазах у Дэвида. Видать, кто-то из этих рыб решил, что ноги Дэвида тоже какая-то добыча и начал щипать их. Но делали они это неуклюже и совсем не больно. Даже приятно.
Вода была разлита везде, до самого горизонта и тех самых гор, утопающих в воздушном молоке. Впереди, сбоку и сзади — везде вода по щиколотку, в которой плавали рыбы. Они были разноцветные и ни одна была не похожа на другую. Фиолетовая в мелкую розовую крапинку глотала воду вместе с песком и выплевывала ее вверх, подставляясь под песчинки, словно под дождь. Это походило на какую-то забавную игру. Здесь плавали и желтые тоже, и малиновые в золотистую полоску, и даже красные с бело-черными бугристыми линиями на спине. Дэвид ее узнал — эта смахивала на рыбу клоуна, а вот другую, с кружочками на боках, похожими на рваные пузатые капли, он видел впервые. Как и многих других. Все они беспечно махали хвостами в воде, каждая занимаясь своим делом.
Вода была прозрачной, словно чистый воздух, что даже захотелось ее глотнуть. От поверхности вздымался едва уловимый глазу пар. Какая теплая… Солнечные блики играли на мелкой ряби и терялись в толпе суетливых рыбок. Дэвид даже засмотрелся, подставив нескольким большой палец. Пусть щипают его. Ему показалось, он должен быть самым вкусным.
— На, кусай. Почему ты не ешь? — расстроился Дэвид. — Не нравится?
Зеленая с белым рыбка отвлеклась на две красные точки, сверкавшие в воде, как маленькие светлячки. Другие тоже стали гоняться за ними. Широко раскрытые рты попытались проглотить их, но никому так это и не удалось. Красные точки плескались глубоко в толще воды и будто бы сразу на поверхности, они жались друг к другу и еще ни разу не разлучились. Но и ближе не стали тоже, и ни разу не пересеклись. Дэвид сразу догадался, что точки, скорее всего, находятся не в воде и это просто отражения. Они принадлежат кому-то, кто находится совсем рядом, над водой.