Невероятная жизнь Анны Ахматовой. Мы и Анна Ахматова
Шрифт:
Жизнь Анны Ахматовой словно подтверждает эти слова Зиновьева.
Открываем ее биографию, написанную Элен Файнштейн, и на первой же странице читаем: «Многие мужчины восхищались ее красотой, но все три брака Ахматовой оказались несчастливыми».
И, как пишет Фокин, «она – частный человек, беспартийный, лирический поэт, одинокая женщина, не умеющая без посторонней помощи включить газовую конфорку, – трижды была предметом обсуждения и осуждения Центрального комитета правящей партии. Три запретительных постановления ЦК ВКП (большевиков)! Можно подумать, у большевиков других забот не было…»
Со стороны – ужасная
И все-таки, мне кажется, это была удивительная жизнь, как удивительна и сама Россия. Для меня Россия – удивительное место. Страшное, но все равно удивительное. Я много работал в России. Я был там очень одинок, Россия – идеальное место для одиночества.
Где отовсюду исходит свет, и вам так мало надо. Краюшку хлеба, и каплю молока, да это небо, да эти облака!
11.8 Неблагополучие
Из молодых поэтов, окружавших Ахматову в последние годы, ближе всех к ней был Анатолий Найман. После ее смерти он напишет книгу «Рассказы об Ахматовой», которая получит широкую известность в России и будет переведена на многие иностранные языки.
«Неблагополучие, – пишет Найман, – необходимая компонента судьбы поэта, во всяком случае поэта нового времени. Ахматова считала, что настоящему артисту, да и вообще стоящему человеку, не годится жить в роскоши. „Что это он фотографируется только рядом с дорогими вещами? – заметила она, рассматривая в журнале цветные фотографии Пикассо. – Как банкир“. <…> Когда Бродского судили и отправили в ссылку на север, она сказала: „Какую биографию делают нашему рыжему! Как будто он кого-то нарочно нанял“».
12. Быть в неведении
12.1. Чтение «Чёток» на память
В 1914 году вышел второй поэтический сборник Ахматовой под названием «Чётки».
По словам Аманды Хейт, успех «Чёток» превзошел даже успех «Вечера», превратив Ахматову в одного из известнейших русских поэтов. В России все популярнее становится игра – чтение «Чёток» на память: один начинает читать стихотворение из сборника, другой его заканчивает.
Как пишет Ольга Черненькова, ее мужа, Николая Гумилева, стали называть «Николаем Ахматовым», а их вместе «Ахматовыми».
12.2. Италия
В «Чётках» есть стихотворение «Венеция». Приведу его здесь:
Золотая голубятня у воды, Ласковой и млеюще-зеленой; Заметает ветерок соленый Черных лодок узкие следы. Сколько нежных, странных лиц в толпе. В каждой лавке яркие игрушки: С книгой лев на вышитой подушке, С книгой лев на мраморном столбе. Как на древнем, выцветшем холсте, Стынет небо тускло-голубое… Но не тесно в этой тесноте, И не душно в сырости и зное.Как тут не вспомнить книгу Павла Муратова «Образы Италии», то место, где он пишет: «Камни Флоренции, так кажется, легче, чем камни, из которых сложены
Анна Ахматова учит итальянский, чтобы читать Данте в подлиннике. В стихотворении «Муза» 1924 года она обращается к музе:
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала Страницы „Ада“?» Отвечает: «Я».Годы спустя на вопрос, читает ли она Данте в оригинале, Анна Ахматова ответит: «Я делаю это всю жизнь».
Мандельштам тоже, насколько известно, учил итальянский, чтобы читать Данте. Ему очень нравилось, как у нас, итальянцев, во время разговора работает речевой аппарат, как мы артикулируем звуки, как прижимаем язык к передним зубам. Он называет итальянский «самым дадаистическим из романских языков» и задается вопросом, «сколько сандалий износил Алигьери», пока писал «Божественную комедию». Я не поэт, но мне кажется, именно такой вопрос должен был задать один поэт другому, русский – итальянскому.
Достоевский, приехав в Петербург в пятнадцать лет, в письмах отцу в Москву сообщал, что погода в Петербурге стоит «прелестнейшая, итальянская»: в Италии он никогда не был, но для него, пятнадцатилетнего русского юноши тридцатых годов девятнадцатого века, итальянское – синоним прелестного.
Базаров, главный герой одного из великих романов девятнадцатого века, считает, что «русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения» (роман И. С. Тургенева «Отцы и дети»). Думаю, что нам, итальянцам, это понятно как никому другому. Но если русские так критично относятся к себе, то нам остается только удивляться, почему они такого высокого мнения о нас, почему все итальянское кажется им «прелестным».
12.3. Виза
Чтобы получить визу в Россию, вы должны прийти в посольство с паспортом и фотографией, на которой вы не улыбаетесь, а смотрите в камеру с серьезным выражением лица; снимку должно быть не больше шести месяцев. Я так и поступил, сделал серьезную фотографию и принес. На фотографиях, кстати, я почти никогда не улыбаюсь.
Через несколько дней мне сообщили, что с фотографией возникла проблема: такое же фото было вклеено в мой паспорт в 2019 году. Речь шла о снимке четырехлетней давности, когда я весил на пятнадцать килограммов больше. На нем я был в синей рубашке с воротником, тогда как на новой фотографии – в синей рубашке без воротника. Но в посольстве сказали, что дело не только в этом: нужно также внести кое-какие уточнения в приглашение, присланное мне из Музея Ахматовой. Они не указали мой пол. Надо обязательно добавить пол.
Я написал в Музей Ахматовой и попросил написать в приглашении: «Пол: мужской».
Фотографию в синей рубашке я тоже переделал. Когда я иду фотографироваться для российского посольства, всегда надеваю синюю рубашку, хотя обычно я их не ношу.
12.4. Сложное положение
Как пишет Ольга Черненькова, в апреле 1914 года Анна Ахматова оказалась в довольно сложном, щекотливом положении.
У нее был роман с молодым композитором и футуристом Артуром Лурье, и она забеременела.