Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?!
Шрифт:
Обычно курицы несут только одно яйцо.
И даже не каждый день.
Но чтоб сразу два? Такого я не слышала!
Но, вероятно, Петрович был очень волшебной курицей. Или карму отрабатывал сверх плана.
— А что, третьего не будет? — спросила прагматичная Анника. — Петрович, ты постарайся. Ну, а вдруг?!
Петрович же, взмокший, утомленный родами, лежал на полу, раскинув крылья и слабо шевеля откинутыми лапами.
— Мои близнецы, — простонал он, закатывая глаза. — Скажите мне, что
— Петрович, ты в своем уме? — грубо одернула я страдальца. — Какие близнецы? Яйца — это просто яйцеклетки. В твоем случае неоплодотворенные. Кто меня попрекал незнанием предмета? А сам-то невежда!
— О, жестокие люди! — пустив слезу, прошептал Петрович. — Вы выдумаете сто оправданий себе, чтобы отнять моих деток… и съесть их… Как жесток мир!
— Тебя что, петух потоптал? — удивленно спросила Анника. — Ты еще вчера клялся, что цыпленок! И слишком молод! Так что это первые твои яйца!
Услыхав про петуха, размякший и обессилевший Петрович тотчас обрел тургор.
Он подскочил, встряхнув нервно головой, и посмотрел на нас безумным взглядом.
— Какой еще петух?! — заорал он не своим голосом. — Не было никакого петуха! И это… эти яйца не мои! Вы мне их вообще подкинули!
— Да ты кукушка, Петрович! — изумилась я. — Быстро ж ты отказываешься от родства!
— До завтра, неудачники! — проквохтал Петрович и с достоинством, неспеша, вышел за дверь.
Видно, ночевать он собрался на улице. Чтоб не видеть наших насмешливых улыбок.
Хотя, конечно, мы были так потрясены, что и не думали смеяться над Петровичем.
А мы тотчас решили отварить яйца и покормить ими гусят.
Трава — это, конечно, хорошо. Но сбалансированное питание лучше!
И тут нас снова поджидал приятный сюрприз.
Готовые яйца никак не остывали. Я уж обливала, обливала их холодной водой, а они все жгли руки.
А потом, когда их все ж удалось остудить, я никак не могла разбить скорлупу.
— Да это что ж такое! — ругалась я, с грохотом колошматя яйцом о стол. Так, что ложки подпрыгивали. — Петрович! Ты что, засунул себе в зад пару камней?! И это никакие не яйца? Шутка так себе!
В этот момент яйцо — крак! — раскололось точно пополам.
Я ахнула, подхватив скорлупу.
Вареное содержимое, обычное яйцо, сваренное вкрутую, вывалилось из нее, словно скорлупа была большевата.
А в моих руках осталось…
— Да это же серебро, Эстелла! — изумленная, ахнула Анника.
И это было правдой.
Под тонкой, как бумага, белой скорлупой была еще одна, серебряная.
Чистое, белое, мягкое отличное серебро.
Его даже удалось сплющить, приложив немного усилий.
— Петровича что, монетами серебряными кормили?! — изумилась я, рассматривая тонкую серебряную скорлупку. — Да если
— Настоящее серебро! — шептала Анника, разглядывая сокровище круглыми от восторга глазами. — Это же просто клад какой-то!
— А второе яйцо? Оно тоже серебряное?
Тоже.
Его скорлупа была такая же серебряная, как и у первого яйца.
— Ты понимаешь, что это практически твое жалование за месяц? — произнесла я, рассматривая чудо-яйца.
Я была потрясена.
Курочка Ряба не была в списке моих любимых книг. А вот ты поди ж…
— Если продать серебро ювелиру, — неуверенно произнесла Анника, — он даст две серебряных монеты?
— Вероятно, и больше, — ответила я. — Серебро-то чистое! Здорово было бы, если б Петрович нес яйца каждый день, как любая приличная курица! Если это будет так, мы разбогатеем.
— И тогда сможем…
— Мы сможем накопить и выкупить домик, — продолжила я за нее. — Этот домик и кусок огорода, как ты и хотела.
— Ты будешь так щедра, — со слезами пробормотала Анника, — что не прогонишь меня отсюда, если получится дом купить? Петрович-то твоя курица. А я не имею никаких прав на твои сокровища.
— Прогоню? Тебя? — изумилась я. — Разве с друзьями так поступают? Ты же не прогнала меня, когда я вечером оказалась у тебя на пороге. Разве я могу быть такой неблагодарной, что отвечу злом на твое гостеприимство?
Анника без слов обхватила меня и прижалась крепко-крепко.
И мы стояли, обнявшись, боясь даже пошевелится, чтобы хрупкое ощущение счастья не покинуло нас.
— На серебряную монету, — тихонько сказала я, — мы с тобой купим много-много вкусного. И новые ботинки для тебя. И настоящую подушку для твоей лежанки. Муки, масла и настоящих яиц. И напечем, наконец-то, пирогов с луком, как ты и хотела!
Анника не ответила. Только часто-часто закивала головой.
Плечи ее вздрагивали от скрываемых слез.
— Петровичу только ничего говорить о серебре не надо, — произнесла Анника, наконец. — А то зазнается и устроит нам тут ад своими капризами. Надо б его найти и загнать домой, чтоб не потерялся. Все же, теперь он наше главное сокровище.
Глава 11
С утра пораньше я отправилась в город. Собиралась отыскать ювелира и продать ему наш клад.
Бедняжка Анника поднялась пораньше. Ей сегодня предстояло заняться поливкой. А это означало таскать много-много ведер воды. Так что ей идти со мной было некогда. Гусят, и тех поручили заботам Петровича.
Так что я сама дошла до города, и сама отыскала ювелирную мастерскую.
И там предложила серебряную скорлупу владельцу мастерской.
Ювелир дал мне за скорлупу целых три серебряных.