Невеста
Шрифт:
Он замечает меня и улыбается.
— Слава богу! — восклицаю я, подбегая.
Крепко обнимаю за шею, Ростик сжимает мою талию, отрывает от пола и кружит.
— Все в порядке? — шепчу я.
Он бросает взгляд за мою спину, потом смотрит в глаза.
— В полном. — Обхватывает мое лицо и целует в губы. — Я так тебя хочу, не мог больше терпеть в этой больнице.
Глава 23
Жар опаляет щеки. Я неуклюже прерываю
Давид наблюдает за нами. Да, он пообещал, что мы будем «дружить», но я не из тех, кто сознательно создает напряжение, сталкивает мужчин лбами. Вот и не отвечаю взаимностью. Просто хочу, чтобы все было правильно.
Эти мысли усиливают вину перед мужем. Я не сделала ничего плохого, но самого факта наличия секретов — более, чем достаточно, и мне становится невыносимо.
Я вцепляюсь в мужа, льну к его груди. Мы снова целуемся.
— Вау! Вот это любовь! — вполголоса переговариваются администраторы, и Ростик добавляет вслух:
— У нас медовый месяц.
— Вау! Поздравляем!
Мои щеки горят так, будто я в костре стою.
— Ты не представляешь, как я за тебя волновалась, — шепчу напуганно и абсолютно искренне. — Я… просто не знала, что делать.
— Я же тебе обещал, что все будет нормально, — говорит Ростислав, и дождавшись моего кивка снова обнимает. — Я и о тебе позабочусь, и о себе.
Меня не покидает странное ощущение, будто мы не тонем в эмоциях, а играем на публику. Обычно Ростислав ведет себя естественно и непринужденно, сейчас же строит из себя альфа-самца, и это ему не очень идет. Я бы… наверное, не выбрала мужчину, который обожает публичность. Это просто не мое.
И тем не менее, я обнимаю его в ответ, а когда мы, наконец, отлипаем друг от друга, Ростик делает вид, что замечает Давида. Делает пару шагов в его сторону и протягивает руку.
— День добрый! Прости за срыв рыбалки.
Давид отвечает на рукопожатие.
— Ерунда. Главное, чтобы все остались живы-здоровы, и не подали в суд на Бухту.
Шутка стандартная, призванная смягчить ситуацию, и все выдавливают из себя вежливые смешки.
— Вы куда-то шли? — уточняет Ростислав, при этом слово «вместе» повисает топором в воздухе. Муж не произносит его, не давит интонациями, но я ощущаю крепкую ладонь у себя на талии и по-прежнему жар на лице.
— Мы обсуждали сделку, Давид показывал план будущего отеля.
— И как?
— Занимательно, — говорю я. — Карты ему в руки.
— Серьезно? Ты все продаешь?
Быстро киваю, и мы снова касаемся губ друг друга в поздравительном поцелуе.
— Это прекрасные новости, Рада. Давид, вас тоже поздравляю!
— Благодарю.
Мой взгляд бегает.
— Вы уже закончили? Я могу ее похитить ненадолго? — спрашивает Ростислав.
Я замираю. Давид медлит буквально секунду, после чего отвечает нейтрально:
— Разумеется. Дальше юристы займутся уточнением деталей сделки, а вы можете
С этими словами он направляется к администратору, а мы, обнявшись, спешим к выходу.
Зачем ты это делаешь. К чему беспрерывная демонстрация?
С другой стороны если даже официантка заметила, что мы с Давидом не просто партнеры, то Ростик вполне мог почувствовать неладное и приревновать, приняв мой раздрай за интерес.
Я не нахожу в себе сил озвучить это вопросы вслух, потому что ощущаю вину. Всеобъемлющую и изматывающую.
И все же Давид был достаточно приветлив. А Рука мужа крепко держит меня за талию, а не оторвана. Это ли не прогресс? По крайней мере на пару минут у нас и правда как будто получилось «дружить».
И едва я выдыхаю с облегчением, едва мои пальцы касаются ручки двери, как я слышу голос Давида:
— Ростислав, Рада!
Оборачиваемся.
— В пятницу особенный день: обещают северное сияние и — неожиданно для осени в этой широте — чистое небо. Мы планируем экскурсию с гидом на каменистый пляж, откуда видно Петрозаводск. Присоединяйтесь, это безопасно.
— Вы с Венерой тоже будете? — спрашиваю я.
Наша глаза на мгновение встречаются, как будто молот ударяет о наковальню, искры жгут кожу.
— Венера — возможно, если успеет вернуться из города. А у меня, увы, дела. Я пас. Проведите время хорошо.
Ростислав кивает, обнимая меня крепче. Его пальцы болезненно врезаются в кожу, Давид чуть прищуривается нижними веками, он будто замечает, что мне дискомфортно. Я задерживаю дыхание и напрягаюсь, чтобы не пискнуть.
Спустя десять секунд мы, к счастью, выходим на свежий воздух, и ситуация выравнивается.
Бледное солнце клонится к горизонту, окрашивая горизонт яркими красками. Здесь, на севере, долгие закаты, что непривычно для меня. Мы идем по тропинке, и я засыпаю мужа нейтральными вопросами:
— Как самочувствие? Ты уверен, что ничего не болит? Давай померим тебе температуру, у меня паническая атака, что у тебя поднимется жар! А анализ крови ты сдавал?
Я такая лгунья! У меня столько от него секретов! Я тараторю без остановки, чем палюсь еще сильнее, но молчать как будто невыносимо. К тому же, мне и правда важны детали. Просто в другой ситуации, я бы не паниковала. Он взрослый человек и сам может о себе позаботиться.
— Рада, я же не маленький, — отвечает он натянуто в подтверждении моих слов. — Ты меня ни с кем не перепутала? Например, с некими Романом и Ярославом?
— Жутко боюсь за тебя.
— Все нормально, не паникуй. Даже насморка нет.
Ростислав сворачивает к своему домику, и я, не протестуя, иду следом.
— Твоя тревога понятна, — говорит он. — Ты уже теряла. Ты подумала о нем, да?
Вздрагиваю.
— Что?
— Я про отца мальчиков. Ты испугалась, что я тоже погибну? Мне жаль, что я заставил тебя понервничать. Я хороший человек, помнишь, мы говорили? Хорошие люди живут долго.