Невеста
Шрифт:
— Какие у вас планы на вечер?
— Хотите попытаться отыграться? — шучу я.
Роман смеется:
— Все эти дни я тренировался с утра до ночи, не поверите.
— Не поверю. Но имейте в виду, в тот вечер я была не в себе, а сегодня — чувствую себя превосходно.
— Тогда, если Ростислав в порядке, я предлагаю по возвращении вместе сыграть. Давида тоже попытаемся вытащить.
— В бильярд? — переспрашивает Ростислав. — Рада, кажется, не очень любит бильярд.
— Рада-то? — усмехается Роман. — Да она меня сделала в американку с
Ростислав поворачивается ко мне, и я улыбаюсь, пожав плечами.
— Я умею в американку. В русский хуже, там стол больше, у меня часто сил не хватает. Сюрприз! — развожу руками.
— Не понял, а когда вы играли?
— Когда это было? — хмурится Роман. — Когда ты с лодки упал. Вечером пили за твое здоровье. Вы, кстати, когда уезжаете? Мы уже в это воскресенье, а так хочется еще задержаться. Гид сказал, — он начинает говорить как в мистическом фильме: — что духи благоволят и тепло продержится до середины октября! А я обожаю местную рыбалку…
Он болтает еще некоторое время, а я начинаю мерзнуть. Ростислав резко выпускает мою ладонь, чтобы обхватить свою кружку.
Я сжимаю свою двумя руками.
— Что-то случилось? — спрашиваю полушепотом. — Я тебя обидела?
— Нет.
— Пожалуйста, не говори со мной в таком тоне, я начинаю паниковать.
— Ты пошла развлекаться, пока я был в клинике. Даже не знаю, как к этому относиться.
— Ты был в полном порядке, просто отсыпался. И… Я не развлекалась… вышла поужинать и немного выпить, потому что перенервничала.
— И не сказала мне.
— Я говорила. Говорила же, во сколько вернулась. Ты чего? Это была дружеская партия и всего одна. Я чуть не сошла с ума, так сильно волновалась.
— Нет, Рада, не говорила.
— Я уверена, что говорила.
— Ты вообще, умеешь переживать? У тебя есть сердце?
Он поднимается и отсаживается от меня.
Глава 24
— Духи, они уже здесь! — неожиданно громко выкрикивает гид. — Смотрите! — ударяет в бубен. — Они заплясали, предвещая нечто важное! Молчите и смотрите!
Поначалу ничего не происходит. Я вглядываюсь в черноту неба, пока не различаю бледные, едва незаметные переливы.
Не проходит и пары минут, как они становятся ярче. Изумрудные, фиолетовые, бирюзовые полосы начинают медленно струиться по небу, пока не заполняют все пространство над головой.
Тишина стоит абсолютная, я не слышу даже собственное дыхание. Зрелище настолько волшебное и невероятное, что в этот момент и правда кажется, что физики не существует, и перед нами настоящая магия.
— Посмотрите на озеро, — говорит гид почти шепотом.
Оказывается, водная гладь отражает все эти невероятные цвета. Испытывая восторг и трепет, я поднимаюсь и делаю несколько шагов вперед.
Здесь, между небом и землей, кажется, что сам космос накренился, и ты паришь в нем, став частью его бесконечности. Сердце
— Духи — всюду, — шепчет гид. Тишина по-прежнему полная, и прекрасно слышно каждое слово. — Они танцуют на пиру, они шепчут и, если нужно, подскажут. Вы можете спросить у них все, что хотите. И поверьте, они ответят. Со всей искренностью. А еще, — он меняет тон на обычный, — можно загадать желание.
Воздух чист и прозрачен, я жадно вдыхаю его, любуясь природным чудом, а потом произношу беззвучно:
— Духи севера, если вы слышите, дайте какой-то знак. Вы вечны, но видели ли вы когда-нибудь столь глупую женщину? Которая потеряла и нашла, но совершенно не понимает, что теперь делать. Мои призраки ожили, и жизнь в дребезги вместе с сердцем. Я слепо неслась за ним на край севера, а найдя… окончательно запуталась. Я больше не могу быть его девочкой, готовой и в огонь, и в воду. Все поменялось. Дайте мне разума.
Когда идем по тропе обратно, в лесу что-то потрескивает. Один раз, второй, третий… очевидно, это часть экскурсии, и мы понимающе переглядываемся, улыбаясь. Я ловлю взгляд Ростислава, но он скользит мимо, как если бы меня здесь не было.
— Слышите? — говорит гид. — Это духи провожают нас и заодно перешептываются, кто загадал самое оригинальное желание под северным сиянием!
Мы все смеемся, кроме Ростислава, и я понимаю, что мы столкнулись с нашим первым кризисом.
Вернувшись в свой домик, я первым делом принимаю душ, вскоре возвращается Надя с уставшими мальчиками.
Пока я купаю детей, Надя взахлеб рассказывает про детскую комнату и про то, что Северянин приходил решать какие-то задачи с администратором, они долго обсуждали грядущую перепланировку, после чего немного поиграли с мальчиками, и ей даже удалось выпить лимонад.
Качаю головой: у Давида Сергеевича терпение по швам окончательно треснуло? Даже бывшая горничная ему ни по чем. При ней спокойно идет к детям, как будто это в порядке вещей.
Почему-то эти мысли вызывают улыбку.
Не знаю, во что они там играли, но дети вырубаются, едва коснувшись подушки. Надя убегает в бар, пить шампанское и любоваться сиянием, а я, настроившись на долгую борьбу с малышами, ощущаю что-то вроде легкого неудовлетворения. Вот так легко уснули? И все, серьезно?
Долго сижу на подоконнике одна в темноте. В домике тихо. Передо мной нетронутый бокал красного вина.
Из окна видно сияние, но отсюда не так зрелищно. Я беру телефон и листаю фотографии, они, конечно, не передают космическую красоту того момента, но все же увлекаюсь. А потом приходит сообщение:
«Как экскурсия? Это Давид».
Вздыхаю и улыбаюсь. Что ему ответить?
«Безумно красиво. Мне очень понравилось, спасибо».
«Давно хотел тебе показать. Один гештальт закрыт».