Невеста
Шрифт:
Молчание ему не свойственно, и воздух начинает потихоньку звенеть.
На мой телефон падает сообщение, и Чернов делает то, что не делал никогда раньше — подлетает к комоду и первым и хватает мой мобильник. Я, зачерпнув ложкой кашу, замираю.
— «Привет, как вы?» — кривляясь, зачитывает сообщение. И выплевывает: — Тебе пришло сообщение от Литвинова.
В комнате зависает слово «любовника».
Давид записан по фамилии. Это настоящая фамилия Адама, он Литвинов по рождению. А имя не его, брата. Я решила, что так лучше.
—
— Разблокируешь телефон? Прочитаю, что он еще пишет.
— Нет.
Я удалила всю переписку из отпуска, посчитав, что это может быть опасным. Но телефон свой читать все равно не позволю.
— Корми ребенка, — бросает Ростислав.
Бедный Рома изо всех сил тянется к ложке, открыв рот, и я, спохватившись, угощаю его кашей.
— Прости меня, — говорю быстро Ростиславу. — Если сможешь. На развод я подам сегодня же.
Он медлит секунду. А потом с яростью швыряет телефон на диван. Я испуганно вжимаю голову в плечи, но больше ничего не следует. Ростислав плюхается рядом с мобильником, отвернувшись от меня.
Не уходит. Продолжает агонию.
— Уже спали? — спрашивает.
— Нет.
— Ага, верю! Дело в деньгах? — он вдруг оборачивается, и я вижу, как сильно покраснел. — Да он наиграется и кинет тебя, дуру, губу раскатавшую. Ты ему не ровня, и отельчик этот тоже. У Литвинова бабок немерено, у него таких как ты — сотни. Да боже! У него Венера — красавица писанная, не рожавшая, куда тебе, с растяжками на животе, с ней тягаться? Наиграется и кинет тебя.
Мы все по-разному реагируем на боль. Кто-то, как мы с Алтаем, замыкаемся и уходим в себя. Кто-то, как Ростик, начинает кусаться и жалить. Я не знаю, какой вариант лучше.
Понятия, блин, не имею!
Наверное, в паре должны быть и молчун, и говорун, иначе, когда молчат оба, выходит что-то такое, что было у нас с Адамом, когда мы решили, что не нужны друг другу.
Чернов в ярости. А я… я просто молчу, потому что по-другому не умею. Мне бы доказывать, клясться, объяснять! В конце концов наврать с три короба, почему нет, когда обоим плохо?
Я молчу и кормлю детей.
Телефон снова пиликает. Чертов Северянин как будто чует! Пишет три сообщения подряд. Каждый сигнал телефона словно топором бьет по терпению Ростислава. Он дергается, начинает ходить по комнате. От его скорости меня обдает ветром.
Я продолжаю молчать. Потому что не умею выплескивать боль иначе.
Когда телефон начинает звонить, я поднимаюсь ответить.
Ростислав оказывается как раз рядом.
— Сидеть! — рявкает он.
Удар кулаком по столу такой сильный, что тарелки подпрыгивают! Одна из них переворачивается и падает со стола вместе с кашей.
Я вздрагиваю, перепугавшись до смерти. Роман начинает рыдать, а следом и Ярослав. Ужас прокатывается по коже.
Кира вылетает из ванной комнаты стрелой. Она никогда раньше не вела себя настолько
Не мешает ни секунды. Сначала дом пронзает устрашающий лай медведицы, через миг машина для убийства вцепляется Ростиславу в ту самую руку, которой он ударил.
— Кира, фу! — кричу я, что есть мочи. Кидаюсь к аките!
Дети рыдают. Мобильник звонит. Ростислав орет!
Я хватаю за ошейник и с неимоверным усилием воли оттаскиваю собаку. Та злобно рычит. Упирается, правда, не слишком сильно — если бы она хотела его загрызть, у меня бы в жизни не хватило сил справиться с махиной под пятьдесят килограмм. Я ей не хозяйка.
— Я говорил, что она убийца! Собака твоего придурка-бывшего, такая же опасная! Загрызет детей! — орет Ростислав, пока я затаскиваю Киру в ванную и закрываю дверь.
— Сиди тут, я его выпровожу! — говорю ей.
Кира несогласна. Она завывает и впервые в жизни скребет дверь своими когтищами, хотя прекрасно знает, что портить мебель и ремонт в доме папки нельзя ни в коем случае.
— Ты что творишь?! — кричу на Ростислава, тот держит окровавленную руку над раковиной.
Быстро обнимаю ревущих детей, протягиваю ему кухонное полотенце.
— Я тебе говорила, что после похорон Алтая она теперь главная охранница, и не принимает никакой агрессии в мою сторону! Да в этом доме и никогда не было агрессии! Особенно при «придурке-бывшем»!
— Дело в деньгах, да? — рявкает. — Банально в бабле? Мало тебе? Что он тебе подарил? Господи, как предсказуемо! Как тупо и предсказуемо!
— Да, дело в деньгах, — выдыхаю я, чтобы закончить. — Прости. Он богат. Давай я вызову скорую.
— Сам доеду, — дергается, обматывая полотенце туже. — Надо прививку от бешенства поставить. И вообще провериться. А псину эту усыпить!
— Проверься, — говорю я.
— Появился из ниоткуда богатый хер, она и рада доброму слову. По коленке погладил, и поплыла Радка. Я в шоке. Я просто в шоке.
— Да, ты так иногда бывает. Ты ведь тоже ушел от жены, когда нашел девицу поинтереснее? — говорю я не своим голосом. Тут же ругаю себя, ну к чему эта провокация? Что я творю? Просто покайся!
Ростислав дергается, бросается ко мне. Кира рычит так, что у меня волосы дыбом от ужаса.
— Только тронь, и она тебя на части разорвет, — чеканю слова. — А я потом похороню.
— Там, где Алтай хоронил пропавших без вести?
— Именно.
Он качает головой.
— Сумасшедшие. И кстати, наши отношения с женой к тому времени окончательно испортились.
— Как и наши с тобой.
— Желаю удачи. И всего плохого.
Поспешно обувается и покидает дом. А я кидаюсь к детям. Достаю их из стульчиков по очереди, перетаскиваю на диван, долго сижу обнимаю.
Меня так злило, когда Алтай молчал! Но как же страшно, когда мужчина не желает контролировать эмоции, как же это страшно, когда он демонстрирует силу!