Невеста

Вечная Ольга

Давид смеется, и я продолжаю:

— Я же считала своим долгом — позаботиться о них, стать как бы семьей. В семье ведь все друг о друге заботятся, иначе какой в ней смысл, да? Мне было горько, когда они все уехали заграницу, оставив меня у тебя.

Давид берет бокал и осушает на половину. Я пью кофе.

— Ешь, — говорит мне. — Впереди дорога.

— Я помню в каком ты был шоке, когда я вывалила на тебя все свои проблемы. Но я знала, что ты не откажешь женщине, с которой спишь.

— По этой причине годам к тридцати сосредотачиваешься

только на одной-единственной, — он поднимается из-за стола и собирает бутылки.

Усмехаюсь.

— Вот он секрет мужской верности: минимизировать количество проблем и забот. Мои, правда, были самые масштабные, да же?

— Ты затмила весь мир.

Наши дети помогают друг другу слезть с дивана и несутся к нам, мы разбираем по одному и угощаем клубникой. Когда я поднимаю бокал и произношу тост, мой голос звучит хрипло:

— За абсолютную верность!

— За нее! — отвечает чужой жене чужой жених и допивает шампанское.

Глава 35

Наверное, это и правда мой первый отпуск в сознательном возрасте. День за днем я учусь расслабляться и отпускать контроль. Фокусироваться на детях, как и положено мамочке в декрете. Обстановка и отношения Давида этому способствуют.

Сам Литвинов параллельно работает, а работа его состоит в том, чтобы висеть на телефоне с Венерой. Ему достаточно отойти в сторону, чтобы я уже знала: с ней разговаривает. И каждый раз, когда он исчезает из поля зрения, ревность накатывает волной, обжигая душу.

Его отношения с невестой — не мое дело и не моя проблема. Это он организовал себе прикрытие, и это его очередная ноша, точно также, как моя — Ростислав. Но я точно знаю, что раньше она ему так часто не звонила. Венера — профи, она способна прекрасно управлять отелем, не советуясь о каждой мелочи с боссом. Но она советуется. Дергает его. Чувствует потому что. Да, женщин такое чувствуют.

Мудрость должна приходить с годами, у меня же ситуация обратная. Если раньше я могла довольно легко отнестись к студентке, обнаруженной в его квартире, сейчас, когда мы не пара, мои собственнические порывы выросли до размеров гигантского кракена. Морской монстр способен корабли топить, столько дури!

Поразмыслив, я прихожу к выводу, что дело здесь не только в любви. Я всегда к нему что-то чувствовала, тянулась, доверяла. Дело в ожиданиях. На тот момент он давал ровно столько, сколько было нужно — защита, секс, ласка, деньги. Что еще можно получить от Алтая?

От Давида мне нужно всё сразу: внимание, абсолютная верность, бесконечная нежность к нашим детям. Мои ожидания взлетели до небес, и аппетиты, кажется, становятся только ненасытнее. Я сама замужем, у меня муж хороший, и все происходящее — какой-то сюр, но я не могу остановиться.

Помимо своих дел, Давид норовит влезть в мои: спрашивает про «Залив свободы», дает советы. Я пресекаю, даю понять, что теперь это мой бизнес. Но в действительности

в глубине души мне это нравится. Хочется, чтобы он сгрузил с меня ответственность, чтобы я в конце концов выспалась.

Я так задолбалась тащить на себе все. Я так сильно устала быть сильной.

В двадцать с небольшим я, кажется, я уже готова написать книгу по пикапу. Там будет всего одна строчка: хочешь завоевать женщину — разгрузи ее. Точка. Зачастую этот запрещенный прием работает безотказно.

***

Давид разгружает меня интуитивно. Желание помочь словно вшито на подкорку его мозга. Дело в том, наверное, что ему самому редко помогали. И эти моменты он помнил и ценил.

Наши поездки неспешные: мы с детками. Разумеется, мы не проходим по двадцать пять шагов за день, не лазим по крышам, не веселимся в клубах до рассвета. Живем в рамках расписания годовалых детей, учитывая их потребности. Это именно то, что мне сейчас нужно, и то, как охотно Давид подстраивается — как уколы спокойствия в сердце.

Мы приезжаем в город, где остановился его отец, ближе к вечеру. Мальчишки устали с дороги и раскапризничались, поэтому я сама занимаюсь заселением. Давид удерживает их обоих на руках и пытается отвлечь, показывая картину в павлинами.

По-фи-гу!

Павлины уставшим детям интересны ровно настолько же, насколько шахматы или фондовый рынок.

— Мы с женихом и детьми бронировали большой двухкомнатный номер, — сверкаю я кольцом перед администратором.

На кольцо поглядывают все. Быстро, мимоходом, но я ощущаю на себе эти короткие взгляды и понимаю: статус определён, я будто принята в круг избранных.

Никогда прежде не испытывала такого ощущения. С Ростиславом мы выбрали кольца накануне свадьбы, съездили в торговый центр. Он здесь не виноват: это я, это мне было некогда заниматься этим вопросом.

Ромка заполняет фойе звуками гнева. Рвется встать на ноги, а едва достигает цели, падает на пол и бьет руками-ногами. Давид застывает в панике и не может понять, как теперь быть. Я делаю фотографию на память.

— В вашем отеле останавливаются известные актеры, верно? — спрашиваю.

— И великие актеры, и музыканты, и даже президенты! — указывает на стену с портретами администратор.

— Превосходно. Когда молодой человек вырастет, расскажу ему о местах, в которых он устраивал истерики.

— Это дети! — лживо успокаивает меня администратор. — Добро пожаловать в наш отель!

— Спасибо, — улыбаюсь я, получая ключ.

Показываю его Давиду, и тот подхватывает Ромку на руки и направляется к лифту.

— Я тоже не люблю путешествовать, — говорит Давид Роману, — это ты в меня пошел. Дома лучше.

— Они устали, конечно. Им тяжело такое.

— Тогда проведем здесь остаток отпуска, достаточно разъездов. В принципе, я уже все увидел, что хотел. Поужинаем в воскресенье с Эриком, обсудим ожидания, и пусть уже приступает. А я займусь подготовкой бумаг. Чего тянуть?