Невесты Шерраби

Грегори Кей

Может быть, тогда она сумеет понять Саймона? Внезапно Оливия поняла, что это очень важно.

Он пожал плечами, сел, отодвинулся подальше и прижался спиной к изголовью.

— Ничего особенного. Мы познакомились в Оксфорде и полюбили друг друга. — У Саймона опустились уголки губ. Видимо, он презирает свою юношескую глупость, подумала Оливия. — Собирались пожениться. Но в те годы работа занимала почти все мое время. Я часто не мог сказать ей, где был или когда вернусь. Когда я не мог с ней куда-нибудь пойти, она этого

не понимала или думала, что мое отсутствие непростительно. Я же, конечно, был убежден, что помогаю строить новый мир.

— А сейчас? Вы все еще думаете, что строили его?

Он пожал плечами.

— Скажем так, у меня нет прежних иллюзий.

Оливия кивнула.

— А Сильвия?

— Сильвии не был нужен молодой идеалист, склонный рисковать шкурой. Она нуждалась в здравомыслящем помещике-джентльмене. Едва ли до нее доходило, что это невозможно. Даже в том случае, если бы я согласился уйти в отставку, а я не согласился. Я знал, в чем заключаются мои таланты, и собирался применять их с наибольшей пользой.

Его глаза потемнели, и Оливия поняла, что давнее разочарование все еще причиняет ему боль.

— Сильвии нужен был человек, который позволял бы собой командовать, — сухо и деловито продолжил он. — Я не был таким человеком. Поэтому кончилось тем, что она нашла себе кого-то другого. И я не слишком виню ее за это. Позже я узнал, что с тем человеком, который пришел мне на смену, она была знакома шесть месяцев. Вот за это я ее виню. И не только за это. — Он бросил на Оливию взгляд, который можно было расценить как предупреждение, спустил ноги на пол и встал. — Сильвия дала мне хороший урок.

Саймон рассказал ей не все. Она знала это. Но принуждать его было бесполезно: Саймон мог потягаться скрытностью с улиткой.

Он стоял над ней, засунув руки в карманы и сжав губы в ниточку. Оливия вздохнула и спросила:

— Какой урок? — Она была убеждена, что уже знает ответ.

— Не позволять дурацким фантазиям о вечной любви брать верх над здравым смыслом. Я не забыл этого урока. Именно поэтому я и думаю, что мы подходим друг другу. Потому что вы тоже преодолели свои девические грезы. Было бы поистине удивительно, если бы вы умудрились сохранять их в данных обстоятельствах. — Тут мышцы вокруг его рта слегка расслабились.

— Очевидно, эти обстоятельства — семь лет, которые я пробыла замужем, — сухо ответила Оливия, поняв, что над ней насмехаются.

— Угу. — Саймон еще глубже засунул руки в карманы брюк. — Более или менее.

У Оливии упало сердце. Он говорил так деловито, так бесстрастно… Она мирилась с тем, что Саймон не верит в любовь; это было залогом того, что их необычный брак окажется тихим и мирным. Но зато их могла бы связать страсть. Не как средство произвести на свет будущих Себастьянов, но как способ находить точки соприкосновения, дарить и получать наслаждение. То, что в свое время связывало ее с Дэном.

Но Дэн

лежал в могиле. Теперь она была замужем за этим сложным, загадочным человеком, который сначала источал магнетические чары, а в следующее мгновение уже напоминал акулу, обдумывающую, каким способом добыть себе очередной обед. В данном случае таким способом было благополучие Джейми, полученное ею в обмен на то, что она ляжет с Саймоном в постель. Эту постель она выбрала сама. И теперь обязана была лечь в нее.

Она на секунду представила себе Джейми, крепко спящего в особняке Шерраби, его длинные ресницы, спокойно лежащие на детских щеках, и добродушную Энни, всегда готовую прийти ему на помощь.

Оливия грустно улыбнулась. Она уже скучала по своему маленькому сыну. Скучала сильнее, чем думала…

Стоявший над ней Саймон вдруг пошевелился; Оливия ощутила едва уловимый запах его тела, притягательную мужественность… и тотчас же вспомнила о том, почему оказалась с ним в роскошном номере знаменитого парижского отеля с бело-золотыми стенами, орлами в изголовье и мраморной ванной.

Оливия быстро провела рукой по глазам и неловко поднялась.

— Ладно, — сказала она, начиная расстегивать красный дорожный костюм. — Раз так, давайте начнем.

— Что? — Саймон прищурился и сделал шаг назад. — Ага, понимаю. Нет смысла откладывать неизбежное, верно? — Можно было сказать наверняка, что он недоволен. Но ведь именно этого он и хотел, не правда ли? Оливия продолжала расстегивать пуговицы. — Не будьте смешной. — Саймон схватил Оливию за руку, потянувшуюся к последней пуговице. — Во Франции больше не приносят в жертву девственниц. Не уверен, что тут вообще существовал такой обычай, но это неважно. В любом случае на девственницу вы не тянете.

Оливия ахнула как форель, выброшенная на берег, и вдруг поняла, что борется со смехом. А вместе с желанием рассмеяться пришло ощущение прикосновения теплой мужской руки, и по ее телу побежали мурашки.

— Да уж, — с трудом выдавила она. — Не тяну. — Оливия подняла взгляд как раз вовремя, чтобы заметить блеск его голубых глаз. — Саймон, я думала, вы хотели…

— И хочу. Но не нужно торопиться. Я не собирался тащить вас в постель сразу же, как только за нами закроется дверь. Думаю, я сумею до поры до времени сдерживать свое сладострастие.

Конечно, он шутил, но за шуткой скрывалась немалая доля истины. Эти слова заставили Оливию затрепетать и тоже ощутить желание.

— Рада слышать, — чопорно сказала она.

Улыбка Себастьяна была невыносимо снисходительной.

— Я собирался поцеловать вас, — признался он. — Затем принять душ, переодеться и пригласить вас на поздний обед. Это очень страшная перспектива?

Не слишком. Внезапно Оливия почувствовала себя последней дурой.

— Извините, — сказала она. — Я думала, вы хотели как можно скорее начать размножаться.