Невидимые академики / Unseen Academicals

Пратчетт Терри

– Слушай, я не стану рассказывать твоему отцу, что ты сегодня задержалась, - сказала Гленда, - но завтра жду тебя вовремя, поняла?

– Да, Гленда, - смиренно ответила Джульетта.

– И забудь про Тревора Вроде.

– Да, Гленда. – Снова кроткий ответ, но Гленда распознала этот блеск глаз. Такой она однажды уже видела. В зеркале.

Размышлять об этом не было времени – пора готовить завтрак для вдовы Овсянки, бедняжка почти не выходит из дому в последнее время. Надо развлечь старушку, переделать всю работу по дому, и лишь потом, уже с рассветом, отправиться спать.

Проваливаясь в сон, Гленда подумала: "Говорят, гоблины кур воруют? Он, по-моему, совсем не такой…"

В полдевятого её разбудил

брошенный в окно камешек. Сосед хотел, чтобы она взглянула на его отца, который вроде бы был "нездоров". Здравствуй, новый день. За всю свою жизнь Гленда не купила ни одного будильника.

Почему люди так много спят? Этот вопрос мучал Орехха уже давно. Ночью ему было скучно.

Когда он жил в замке, в Убервальде, в тёмное время суток всегда было с кем поговорить. Её светлость днём вообще не показывалась, поэтому по ночам у её дверей всегда толпились посетители. Конечно, Орехху было запрещено появляться перед ними, зато он знал все коридоры в замке и все секретные глазкИ в стенах. Кого он только не видел! Изящных ночных джентльменов в чёрных одеждах и гномов в железных доспехах, блестевших, словно золото (позднее, в своём подвале, пропахшем солью и грозами, Игорь показал Орехху, как достигается такой блеск). А ещё были тролли, немного более отёсанные, чем те, от кого он привык удирать, когда жил в лесу. Особенно запомнился тролль, сиявший, словно бриллиант. (Его кожа из живого алмаза, пояснил потом Игорь). Одного этого факта оказалось достаточно, чтобы навеки сохранить тролля в памяти Орехха, но было кое-что ещё. Однажды, сидя за большим столом с другими троллями и гномами, алмазный тролль заметил Орехха, следившего за встречей через крошечное отверстие на другом конце комнаты. Конечно, заметил, Орехх не сомневался в этом. Пришлось так стремительно отпрыгнуть от шпионского глазка, что Орехх стукнулся затылком о противоположную стену комнаты.

Подрастая, он изучил в замке её светлости все подвалы и мастерские.

Ходи куда хочешь, беседуй, с кем хочешь. Задавай любые вопросы, тебе ответят. Если захочешь чему-то научиться, тебя научат. Используй библиотеку. Читай любые книги.

Славные были деньки. Куда бы он ни пришёл, мастеровые прерывали работу, чтобы показать ему, как строгать, вырезать, отливать формы, зачищать, плавить металл и ковать подковы. Но не как подковывать лошадей, потому что те начинали сходить с ума, стоило ему зайти в конюшню. Однажды жеребец даже выбил пару кирпичей из задней стенки своего стойла.

Орехх вспомнил день, когда пришёл в библиотеку, где мисс Здравопут показала ему книгу о запахах. Он прочёл её так быстро, что глаза, казалось, оставляли следы на страницах. Уж в библиотеке-то он точно оставил след в виде стопки из двадцати двух томов "Руководства по Запахам" за авторством Завтрака, оставленных на длинном столе, за ними последовал Носиковский "Вестник Конного Спорта", а потом, пробравшись сквозь историческую секцию, Орехх погрузился в фольклор. Мисс Здравопут бдила, скользя за ним вдоль полок при помощи библиотечной лесенки на колёсиках.

Она следила за ним с чувством глубокого удовлетворения. Когда юный гоблин появился в замке, он едва умел читать, а теперь Орехх глотал книги с ожесточением, словно боксёр, который колотит мешок, готовясь к главному бою своей жизни. Увы, с чем именно он собирался биться, мисс Здравопут не знала, а её светлость, как всегда, не снизошла до объяснения. Он мог всю ночь просидеть над заинтересовавшей его книгой, обложившись словарями и неустанно сражаясь с собственным невежеством.

Явившись на работу утром, она частенько находила его со словарём Гномьего языка в руках, и с экземпляром какой-нибудь "Речи Троллей" на пюпитре.

"Так учиться неправильно, - говорила она сама себе.
– Знания не улягутся у него в голове. Нельзя

просто воткнуть их себе в мозг. Информацию необходимо усваивать постепенно. Недостаточно только знать, необходимо понимать".

Однажды она рассказала о своих сомнениях кузнецу Фасселю, который ответил:

– Послушайте мисс, он явился ко мне вчера и заявил, что раньше наблюдал за работой кузнецов, и нельзя ли ему теперь попробовать самому? Ну, вы же знаете, какие приказы отдала её светлость, так что я показал ему, где лежат молот и щипцы, и он воспользовался ими как… молотом и щипцами! Взял и сделал отличный нож, действительно неплохой. Он в самом деле мастеровит. Прям так и вижу, как его мозги соображают то и это. Вы прежде встречали гоблинов?

– Интересно, что вы спросили, - заметила она. – В нашем каталоге числятся "Пять часов шестнадцать минут среди гоблинов Дальнего Убервальда" за авторством Дж. П. Спотыкуна, но я так и не смогла разыскать эту книгу. А жаль, она бесценна.

– Пять часов шестнадцать минут это не слишком-то долго, - заметил кузнец.

– Вам так кажется? Во время своей лекции в Анк-Морпоркском Обществе Вторгателей [6] мистер Спотыкун пояснил, что это было ровно на пять часов дольше, чем лично ему хотелось бы, - пояснила мисс Здравопут. – Размеры гоблинов варьируют от неприятно большого до отвратительно малого, их культура находится примерно на уровне йогурта, а большую часть свободного времени они проводят, пытаясь схватить себя за нос и постоянно промахиваясь. Полные ничтожества, по его словам. Эта речь вызвала много споров. Предполагается, что антропологи должны быть более беспристрастными.

6

Исходно называлось "Общество Исследователей", однако лорд Ветинари настоятельно указал, что большинство мест, "открытых" членами общества, уже были к тому моменту густо населены аборигенами, которые упорно пытались продать чужакам питательных змей.

– Неужели молодой Орехх – один из этих тупиц?

– Вот и мне странно. Вы видели его вчера? Что-то в нём пугает лошадей. Что же он сделал? Пошёл в библиотеку и нашёл книги о Лошадином Слове. На самом деле, было целое секретное общество, члены которого знали, как смешать специальное масло, запах которого заставлял лошадей подчиняться. Потом Орехх потратил целый день в подвале Игоря, где варил боги знают какие зелья, а сегодня утром спокойно проскакал по двору! Лошадь была не слишком счастлива, но она подчинилась.

– Удивительно, как его уродливая маленькая голова до сих пор не взорвалась, - заметил Фассель.

– Ха! – с горечью откликнулась мисс Здравопут. – Вам недолго осталось ждать, он недавно открыл для себя Бонкскую школу.

– Это что такое?

– Не что, а кто. Философы. То есть, называются философами, но…

– А, эти, неприличные, - обрадовался Фассель.

– Ну, я бы не сказала, что неприличные, - заметила мисс Здравопут, и это была чистая правда. Благовоспитанная библиотекарша не должна употреблять подобные слова в присутствии кузнеца, особенно если тот широко улыбается. – Лучше скажем, "неделикатные", ладно?

В молоте и наковальне нет решительно ничего деликатного, поэтому кузнец без стеснения продолжил:

– Те самые, кто любит порассуждать, что бывает с леди, когда ей не хватает мужского внимания, а сигару считают похожей на…

– Состоять в группе бонкских философов – возмутительное членство…

– Ага, как раз нечто в этом роде, - кузнец явно наслаждался беседой. – И её светлость дозволяет Орехху читать всё это?

– Не просто дозволяет, а, фактически, настаивает. О чём она только думает?