Невидимые академики / Unseen Academicals

Пратчетт Терри

– Я был слишком занят, чтобы интересоваться, - высокомерно заявил он. – Впрочем, уверен, что Декан крепко стоит ногами на земле.

"И, надеюсь, когда-нибудь сможет увидеть их без помощи зеркала," – мысленно добавил он.

– Я уверен, что вы рады за своего старого друга и коллегу, сделавшего такую прекрасную карьеру, - невинно заметил Ветинари. – И за Псевдополис тоже рады, надеюсь. Я просто восхищаюсь гордыми бюргерами этого города, предпринявшими столь… смелый эксперимент построения демократии, - продолжал патриций. – Всегда так интересно наблюдать очередную попытку. И, порой, забавно.

– В ней есть свои плюсы, - проворчал

Чудакулли.

– Да, и я слышал, вы практикуете её у себя в университете, - заметил патриций со слабой улыбкой.
– По крайней мере, насчёт футбола у нас нет разногласий. Чудесно. Я расскажу мистеру де Словье о вашей инициативе. Страстные поклонники футбола тоже наверняка ей заинтересуются, особенно когда вы объясните им значение длинных слов. Отлично. Попробуйте шерри. Мне докладывали, он прекрасен.

Ветинари встал, что, теоретически, означало конец разговора, и подошёл к прямоугольному камню, установленному на квадратном деревянном столике. – Ещё кое-что, Наверн. Как ваш новый сотрудник?

– Мой сотр… А, вы говорите о… гм…

– Верно, - Ветинари улыбнулся камню, словно услышав от него забавную шутку. – Именно. О, как вы тонко подметили, Гм.

– Я заметил нотку сарказма. Как волшебник, должен предупредить вас, что слова обладают силой.

– Как политик, должен заверить вас, что я в курсе. Как у него дела? Заинтересованные стороны хотели бы знать.

Чудакулли взглянул на резные фигурки, установленные на камне, словно они могли подслушать. В некотором роде, так оно и было, наверное. Все знали, что половину этих фигурок двигают руки, принадлежащие особе, определённо, женского пола, живущей в большом замке в Убервальде. Той самой леди, которая была известна, в основном, по смутным слухам.

– Смимс говорит, он себе на уме. Но парень, безусловно, искусник.

– Хорошо, - пробормотал Ветинари, по всей видимости, погружённый в изучение диспозиции фигур.

– Хорошо?

– Анк-Морпорк очень нуждается в искусниках. У нас даже есть улица Искусных Ремесленников, вы знаете?

– Ну, да, однако…

– Ага, значит, дело всё-таки не в словах, а в контексте, - объявил Ветинари, оборачиваясь к Чудакулли с выражением неприкрытого удовольствия на лице. – Я уже упоминал, что я политик? "Искусный" значит: умелый, ловкий, хитрый, смекалистый, пройдоха, находчивый, толковый, и, разумеется, во всех отношениях архи-. Полным-полно как положительных, так и отрицательных смыслов. Искусный… какое искушающее слово.

– Вам не кажется, что этот ваш… эксперимент зашёл слишком далеко? – спросил Чудакулли.

– Такое прежде говорили о вампирах, помните? Предполагается, что у обсуждаемых существ нет нормального языка, но наш… подопечный свободно говорит на нескольких.

– Смимс утверждает, что он выражается слишком изысканно, - признал Чудакулли.

– Наверн, даже тролли выражаются слишком изысканно, по сравнению с Быковато Смимсом.

– Этот… юноша был воспитан каким-то жрецом, как я слышал, - сказал Чудакулли. – Но кем он станет, когда вырастет?

– Судя по его речи, профессором лингвистики.

– Вы знаете, о чём я, Хавелок.

– Возможно, а вот знаете ли вы? Но вряд ли он один вдруг превратится в дикую орду.

Чудакулли вздохнул. Потом снова взглянул на игровую доску, и Ветинари это заметил.

– Да, посмотрите на них получше. Отряды,

когорты, - сказал он, махнув рукой в сторону маленьких каменных фигурок, - сошедшиеся в вечной битве по прихоти игрока. Они сражаются и гибнут, но не смеют бежать, потому что кнуты гонят их вперёд. Они ничего не знают, кроме кнутов. Убей или будь убит. Тьма перед ними, тьма позади них, тьма и кнуты у них в головах. Но что будет, если одного из них забрать из игры, прежде чем кнуты настигнут его? Что, если поместить его туда, где кнутов нет… кем он станет? Взять его одного. Единственного. Неужели вы не дадите им всем такого шанса?

– На прошлой неделе вы повесили троих, - сказал Чудакулли, сам толком не понимая, почему.

– У них был шанс. Они использовали его, чтобы убивать, а то и похуже. Шанс – всё, что у нас есть. О благословении даже не мечтайте. Он семь лет был прикован к наковальне. Он заслужил свой шанс, вам не кажется?

Внезапно Ветинари снова улыбнулся.

– Впрочем, хватит о грустном. Я с энтузиазмом прозреваю ваше будущее, полное здоровой физической активности в лучших спортивных традициях. Традиция вам очень поможет, тут и сомневаться нечего. Всё, достаточно. Не хотелось бы вас задерживать.

Чудакулли осушил свой бокал. По крайней мере, шерри действительно был недурён.

От дворца до Невидимого Университета было недалеко: центры власти всегда предпочитают присматривать друг за другом.

Чудакулли задумчиво брёл сквозь толпу, рассеянно кивая знакомым, то есть, в этой части города, практически каждому.

"Тролли, - размышлял он. – С троллями мы смирились, по крайней мере, пока они следят, куда ставят ноги. Они уже в Страже и всё такое. Славные ребята, если не считать пары паршивых овец, но ведь таких хватает и среди людей. Гномы? Они с нами уже целые столетия. С ними бывает непросто, конечно, порой ведут себя как настоящие задницы…" - тут он сделал паузу и мысленно заменил фразу на "с ними трудно торговаться".

Зато никаких сюрпризов, к тому же они низенькие, что успокаивает, если точно знаешь, чем они заняты там, внизу. Вампиры? Ну, Убервальдская Лига Трезвости поработала неплохо. На улицах (или в их логовах, или неважно ещё где) ходят слухи, что вампиры сами следят за своими. Каждый нетрезвый кровосос, совершивший убийство в городе, будет неминуемо выслежен теми, кто точно знает, как он себя ведёт и где прячется.

За всем этим стояла леди Марголотта Убервальдская. Она была личностью, которая при помощи дипломатии, а порой и менее деликатными способами, управляла Убервальдом. И у неё была какая-то… связь с Ветинари. Об этом знали все, и это было всё, что все знали. "Точка-точка-точка" связь. Вроде того. Соединить точки, чтобы получить полную картинку, не мог никто.

Она порой бывала в городе с дипломатическими визитами, и даже опытнейшие кумушки Анк-Морпорка не могли заметить между ней и лордом Ветинари ничего, ни малейшего шёпота, свидетельствующего о чём-то, кроме дежурного дружелюбия и стремления к международному сотрудничеству.

А ещё Ветинари при помощи семафорной системы передачи сигналов постоянно играл с леди Марголоттой в сложные настольные игры. И, собственно, это было всё, что их связывало. До последнего времени.

Пока она не послала в Анк-Морпорк Орехха. Кто знал, зачем? Кроме них двоих – никто. Политика, наверное.