Невидимый враг
Шрифт:
«Дикие барсы Таарна».
Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Чего угодно ожидала, но не этого.
— Дикие барсы? Они же ласковые, как котята!
«Это с тобой ласковые, глупышка! Меня они чуть не задрали. Почуяли чужака, стоило мне перейти границу и вторгнуться на их территорию. Преследовали и не давали охотиться, загнали в самые дикие и опасные ущелья. Их было слишком много, я не мог принять бой. Моя звериная ипостась не может колдовать. Всё, что у неё есть — это когти, зубы и ярость. И я не успел бы перевоплотиться в человека,
Молчу, перевариваю информацию.
Пытаюсь представить себе моего кота — и стаю диких разъярённых барсов… и становится страшно. Что любая случайность — и он бы никогда не нашёл дорогу ко мне.
«Добивать не стали. Эти величественные и красивые звери не питаются падалью. Но я бы и сам справился с задачей сдохнуть, в том моём состоянии это было бы не сложно».
«Ты спасла мне жизнь».
«За это я вечно буду тебе благодарен».
Мои пальцы в тисках горячих ладоней. Волна тепла — от его кожи к моей. Что за удивительная у него способность — находить слова, которые достают мне до самого сердца?
— А откуда… откуда вообще у тебя способность перекидываться в барса? Это тоже врожденное? Ты оборотень?
Пустота иронически фыркает.
«Ты перечитала детских сказок, Ив! Нет, я не оборотень. Я учился этому много лет. Вложил бездну упорного труда и повторение заклинаний до кровавых мозолей. Вычерпывание магического резерва до самого дна, раз за разом, до потери сознания. До тех пор, пока все стало получаться без движений рук. А потом — и без слов. И наконец — от чистого веления разума. Ты же сама друид. Должна как никто знать, что само по себе без усилий на голову что-то сваливается только в книжках».
— Но где ты мог такому научиться? Я не слышала, чтобы в Таарне кто-то владел подобной магией!
«Неужели ты думаешь, что горы Таарна — единственные горы на свете, где водятся барсы, глупышка? Я же говорю, мир намного прекрасней и удивительнее, чем ты можешь себе вообразить».
Осторожно поглаживает мою ладонь большим пальцем, рассыпая ворох мурашек по коже.
— Но почему-то из всех гор мира ты выбрал именно мои.
«Но из всех гор мира выбрал твои».
«К счастью».
Я успеваю только улыбнуться — помимо воли, ощущая на сердце тихую радость, которая топит лёд так же уверенно, как весеннее солнце прошлогодний снег. И хотя глубоко внутри остаётся саднящий осколок, мне слишком хорошо от его слов, чтобы не позволить себе хоть на минуту забыть обо всём и просто ими наслаждаться.
А он вдруг подаётся ко мне, обжигая тесной близостью своего тела, и обнимает меня.
Утыкается в волосы, вдыхает запах. Я таю, таю — от ощущения его кожи под пальцами, пьянящего волнительного чувства, которое рождает во мне контраст между тем, что видят, а вернее не видят, мои глаза и тем, что чувствуют руки.
А потом перо скрипуче выводит на бумаге:
«Хватит вопросов, малыш! Давай спать. Слишком устал сегодня. Такое чувство, что блуждаю в лабиринте
Я оглядываюсь и с удивлением замечаю, что за окнами совсем потемнело. Так незаметно пролетело время.
Потягиваюсь неловко. Смущаюсь при мысли о том, как легко и просто он пишет о том, что пора спать. Нам. Вместе.
А в тетради появляется ещё одна, последняя строка:
«Идём в постель. И давай сегодня не будем притворяться, что ты не хочешь, чтобы я тебя обнимал. Просто обниму, малыш. Не бойся».
Он снова сжигает все страницы, которые исписал.
А потом берёт меня за руку и аккуратно помогает подняться с ковра.
И ведёт в спальню.
Закусив губу, замечаю вмятину ровно посередине кровати, когда туда плюхается тяжёлое тело.
Наша третья ночь вместе…
Каждый день приносит столько изменений! Я просто не успеваю их осмысливать.
Кто бы знал всего несколько дней назад, что я буду так спокойно и почти без смущения раздеваться перед мужчиной, чувствуя на себе горящий пристальный взгляд.
Что раздевшись до нижней сорочки, без тени колебаний опущусь коленом на постель… а потом скользну туда, на середину — быстрей, чтобы прижаться всем телом, чтобы скорей ощутить на себе сильные руки, чтобы на секунду хотя бы забыться и представить, что то, как они крепко, до хруста костей, прижимают — это потому, что тоже не хотят тебя отпускать.
Представить, что завтра никогда не наступит.
Он бережно укрывает нас двоих одеялом.
Я поскорее закрываю глаза, чтобы не видеть странную пустоту перед собой. Потому что стоит их закрыть — это больше не пустота. Это горячее тело под ладонями. Это дыхание в волосах. Это человек, который, как и ты, лишь делает вид, что спит. А сам ловит мгновения… и о чём-то напряжённо думает.
Какое решение он примет?
Я чувствую всей кожей, что дольше откладывать трудные решения не может. Должно измениться что-то после сегодняшнего разговора.
Мы засыпаем прямо так, в обнимку. В этот раз никто ни от кого не убегал на край. Мы ровно на полпути друг к другу, на середине кровати.
Он не делает попыток соблазнить. Как будто всё стало слишком серьёзно вдруг, а игры кончились. Только обнимает — так крепко, будто тоже успел сегодня испугаться, что вот такие наши тёплые моменты вдвоём больше не повторятся.
Но кажется, мы отвоевали у судьбы ещё один день и одну ночь.
Завтра продолжим битву.
Глава 10
На следующее утро я проснулась и увидела перед собой пустоту.
И в этот раз то была настоящая пустота. Я уже научилась различать — по тому ощущению бьющего под дых одиночества и чуть-чуть потускневших красок мира, которые обрушивались на меня, когда его не было рядом. С ним — всё ярче, все чувства на пределе, все эмоции через край. С ним рядом я впервые ощутила, что это такое — быть желанной, быть нужной… быть живой.