Невидимый враг

Снегова Анна

Всё, что я могу, заставить своего кота хотя бы краешком, хотя бы тенью ощутить то, что чувствую я, тот мучительный огонь, в котором сгорает моё сердце.

Если ревность собственника — единственное, что он способен испытывать, я дам ему этого сполна.

Медленно поднимаю руку и расплетаю ленту. Вытягиваю длинную шелковистую полосу из волнистых прядей волос, отшвыриваю куда-то прочь, не глядя.

Волосы распускаются по плечам, падают до самой талии мерцающим покровом.

Снова устанавливается тишина, только домбра и жалейка приглушают звук, играют чуть

тише, что-то лирично-проникновенное.

Когда девушка на праздник приходит с распущенными волосами, это значит, что она ищет себе жениха.

Поведя плечами, я выхожу из-за стола, грациозно и неспешно двигаюсь к центру круга, в котором пока ещё совсем немного танцующих. Каждый мой шаг провожает множество горящих взглядов. Останавливаюсь и встряхиваю запястья. Бронзовые кружки оберегов на браслетах с тихим звоном вторят моему движению.

И я начинаю танцевать.

Как будто никого нет вокруг. Только я — и музыка. И небо над головой, а по нему плывут пышные облака, и дела им нет никакого до мелких страстей глупых людишек под ногами. Как будто не плачет сердце тихо, там, где никто не видит.

Взмахиваю руками над головой, и кружусь под звон браслетов. Белые юбки взметаются, а потом снова ластятся к ногам.

Никто не решается приблизиться. Вокруг меня словно образовался невидимый обережный круг, даже те, кто танцевал, замерли на его границах и просто смотрят. Никогда ещё я так не танцевала. Никогда ещё никто не видел танец друида. Это впервые. Раньше я танцевала лишь в глухих лесных чащах, под звёздным небом Таарна.

Закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить. То время, когда была так счастлива в своём одиночестве. Когда не знала ещё другого счастья. Когда мне было так хорошо и спокойно наедине с горами, и только лунный свет обнимал мои плечи.

Как бы я хотела вернуть то время.

Вздрагиваю и останавливаюсь, когда ощущаю тепло ладоней на талии. Мне не нужно открывать глаза — я знаю, что когда сделаю это, увижу лишь пустоту. По-прежнему буду одна, и это лишь иллюзия близости. Я не должна доверять этой иллюзии. Вот только…

Горячие, осторожные, нежные касания слишком реальны. И я снова позволяю себе обмануться. Поверить, что хотя бы сейчас, в эту минуту, он мой.

Уверенно ведёт в танце, прижимается сзади всем телом.

Я чувствую, как вспыхивают румянцем мои щёки. Я стараюсь не показывать окружающим, что происходит со мной сейчас. И не нахожу в себе сил открыть глаза. Просто двигаюсь в такт музыке — плавно, грациозно, покачиваясь на месте, будто меня несут речные волны.

Пока по моему телу неспешно скользят его ладони.

Пока он зарывается лицом мне в волосы и глубоко вдыхает запах.

Пока по моей шее начинают чертить маршрут его губы — доходя до границы белого платка, возвращаются снова выше, дразнящим укусом задевая мочку моего уха, рычат что-то нежно и без слов пытаются объяснить простую истину. Я не смогла его обмануть. Он знает, что этот танец — только ему одному. И его руки — единственные, которые имеют право ко мне прикасаться.

Я чувствую, что этот танец заворожил гостей. Я чуствую, что никто не

осмеливается подойти ближе, пока я танцую так. Вот только они даже не подозревают о причине. О том, как поёт тело в любимых руках. Как хочется ласковой кошкой мурлыкать и льнуть в ответ на дерзкие прикосновения.

Есть что-то сумасшедшее в том, как мы танцуем на глазах у всех. Как его открытая ладонь движется по моему горлу вверх, заставляя приподнять лицо, как шершавые пальцы проходятся по губам, сминая и вызывая странное, непонятное желание их прикусить. Как тяжёлая рука на моём животе вжимает в каменное тело позади меня, и вспыхивают звёздами на коже такие незнакомые, но такие властно-неумолимые желания.

Музыка останавливается.

Мы останавливаемся тоже. Я роняю бессильно руки под жалобный звон монист.

Хочется оказаться далеко-далеко отсюда, где-нибудь высоко в горах, или под спутанным пологом лесной чащи, где не будет больше никого. Но вокруг нас люди.

— Э-э-э… Ива! Тебя можно…

Открываю глаза.

Прикосновения кошачьего тела ко мне исчезают — но запястье крепко сдавливает обруч сильных пальцев. А вокруг меня словно волнами идёт воздух от раскалённого жара. Его гнев.

Темноволосый высокий таарнец — я даже имени его не могу вспомнить — вдруг отлетает от меня, будто его в грудь толкнули. Я не исключаю, что так и было.

— Хочу потанцевать одна, прости, — роняю равнодушно. Пытаюсь хоть так сгладить неловкость момента. Делаю вид, что это я его оттолкнула, своей собственной магией. Откуда этому незадачливому кавалеру знать, что я таким не владею?

Потирая ушибленную часть организма, парень поднимается, и пробормотав сдавленные извинения, ретируется. Бросает на меня опасливый взгляд. Кажется, только теперь присутствующие осознали, что я — не просто лакомый кусочек и выгодная невеста, а ещё и сильная колдунья, от которой можно ожидать чего угодно, и которую лучше не злить.

Но есть на сегодняшнем вечере такие мои ухажёры, которых подобные мелочи не смущают.

Колин уже спешит ко мне решительно, сияя улыбкой. В руках охапка ромашек — и когда успел набрать?..

Смотрю на него растерянно.

Что случилось с моим желанием пофлиртовать с другими и позлить кота? Оно испарилось напрочь. Сейчас только понимаю, какой была глупой. Я же добилась цели! Мой кот завёлся до такой степени, что кажется, тут сейчас случится смертоубийство.

— Колин, стой! — выставляю вперёд ладонь.

Он послушно останавливается, сверкая на меня белыми зубами. В глазах столько обожания и восхищения, что меня колет угрызениями совести. Невидимые пальцы на моём запястье предупреждающе сжимаются и дёргают, не пускают, когда я пытаюсь сделать шаг вперёд. Вздыхаю. Вот же… ревнивый собственник! Надо срочно что-то делать, как-то разрешить ситуацию, пока у него от ревности окончательно не снесло крышу. Потому что у меня уже все волоски на теле дыбом от того, какой концентрацией магии вокруг меня наполнен воздух. Это как мрачные тучи, клубящиеся перед грозой. Вот-вот взорвутся разрядом.