Невольница князя

Мун Эми

Теперь же все перевернулось с ног на голову. Разве что от тягости было по-прежнему легко избавиться. И сегодня, кроме чистки тарелок, Забава съела нужные корешки.

– Однажды я тоже хотела стать знахаркой, - призналась князю. – Люди так много болеют. Особенно детки…

Властимир помолчал немного, будто удивленный ее откровением.

– Немудрено, - ответил, наконец.
– Северному царству приходится тяжело.

– А другим? Ты ведь много где был, господин. Видел разное!

– Другим тоже. Южные земли все в песках погрязли, города заметает по самую крышу. На востоке изрезанная ветрами степь от края до

края. Хоть кочевой люд землю не пашет, а гоняет табуны лошадей, но со смертью Лады им выпало отбиваться от лютоволков и болезней… По всему миру прокатилось несчастье. Наши боги хоть и носят разные имена, а все же суть одинакова. И если бы не изменила богиня своему мужу, то и беды не случилось бы.

– Да кто ж сказал, что она изменила?! – крикнула Забава и тут же осеклась.

Мужчина за ее спиной напрягся.

– Сомневаешься в словах Сварога? – прорычал тихонечко, и от этого аж волоски на руках и шее встали дыбом.

Однако все внутри противилось обвинениям князя. Разве нельзя предположить, что мужчина виноват? То есть бог…

– Верю в то, что людская молва бывает несправедлива, князь.

– Вот и оставь свою веру при себе! – окоротил зло.

Забава понурила голову. Права была Ирья, называя ее блаженной. Блаженная и есть! Решила вдруг в то, что Властимир может с ней согласиться! И в каменном сердце князя теплится искра сострадания к женщинам. Надо ж такое вообразить… За душу взяла такая тоска, хоть вой. Но Забава изо всех сил старалась удержать слезы.

Властимиру они не нужны. Как и множеству остальных мужчин. Так нечего взывать к жалости тех, у кого ее отродясь не было.

***

Властимир

А характер у Забавушки все же есть. Не так покорна его наложница, как кажется…

В который раз Властимир захлебывался черным дегтем ревности, наблюдая за девушкой.

Забава трудилась наравне с воинами. Не капризничала, когда приходилось рано вставать или пачкать руки. Стирала, мыла, и даже лошадей чистила. Отдыхать не хотела, но при этом умела не навязываться и быть скромной. А воины с восторгом перешептывались, дескать, вот это женщина! Собой хороша, трудолюбива и храбра к тому же. По нраву им оказалась княжья наложница. Лютоволк – и тот вился вокруг белокосой красавицы. Все норовил стребовать ласки.

Властимир недобро прищурился.

Для чего девка старается? Или нарочно дразнит? Подумаешь, разобиделась на его приказ молчать о мертвой богине. Холодна теперь, как ледышечка.

Швырнув обглоданную кость в кусты, Властимир встал.

– Обойду лагерь, - бросил стоявшему неподалёку Пересвету. – А ты за наложницей пригляди.

Воин кивнул. Он был немногословен и равнодушен ко всему, кроме битв. Подкинутый однажды к стражникам, у них он и остался, никогда не смотрел в сторону женщин, а улыбался лишь при виде доброго меча. Такому хоть с десяток красавиц поручи, все целы будут.

Еще раз глянув на хлопотавшую у котла девушку, Властимир пошел прочь. Забавушка в его сторону не посмотрела. А вот лютоволк следом увязался.

– Сидел бы около костра со своей любимицей, - обронил зло.

Серый только косматой башкой встряхнул да уколол внимательным взглядом. Ну чисто человек, только в волчьей шкуре!

И Властимир прибавил шагу.

Под сапогом влажно зачавкало болото. А раньше тут был ручей, если верить старым картам. А еще деревушка… От нее

осталась разве что несколько холмов, заросших колючим кустарником. Чем ближе к Топям, тем злее становилась природа. И обезумевшие животные – от мелкой мыши до медведя - не нападали только потому, что рядом ходил лютоволк.

Взобравшись на пригорок, Властимир огляделся вокруг.

Всякий раз становилось тошно от вида некогда плодородных полей и густых лесов. Теперь вместо них трясины, испорченная пеплом земля и заросшие колючками рощи. А все из-за распутства богини, будь она неладна!

«Да кто ж сказал, что она изменила?!» - зазвенел в ушах девичий голосок.

Властимир даже ругнулся сквозь зубы.

Игривый нрав Лады был известен с древних времен. Она ведь богиня жизни! Плодородие, рождение детей, браки и любовь – все в ее власти. От их со Сварогом страсти родился этот мир. Духи и божества мельче – тоже ее творение. Стоит ли дивиться тому, что она нашла себе любовь на стороне? Какой мужчина это стерпит?

Лютоволк, сидевший рядом, тихонько заскулил.

– По семье скучаешь? – буркнул Властимир, а зверь печально свесил голову.

Скучает… Ждет его волчица, дети малые.

И вот, странное дело, эти огромные хищники всегда только одну подругу выбирали. А если кто из пары погибал, то сами не жили. Не единожды Властимир встречал сбросившихся со скал животных. А ведь могли бы селиться стаями… Один в общине мужского рода, пятой-другой женского. Все, как у людей.

Лютоволк снова заскулил.

– Не услышит тебя, можешь не рвать глотку, - и, заметив недовольный взгляд, добавил: – Видно, хорошая у тебя жонка, раз тоскуешь.

Но его слова были встречены фырканьем. Зверь нагнул голову, показывая ухо, край его был надорван. Властимир изумленно присвистнул.

– Она сделала?

Лютоволк кивнул.

– Зачем тебе такая непокорная? Одна головная боль!

Но желтыми огнями сверкнули звериные глаза: потому что любит! Единственная она, самая желанная. Для нее вышел к людям и не считал просьбу о помощи унижением, потому как ради волчицы и детей был готов на все.

Властимир хотел рассмеяться, но не смог.

На ум почему-то пришла Забава. Ее потухшие глаза и опустившиеся плечики. Печаль наложницы тревожила сердце. Но хуже того - подталкивала прислушаться к женским словам, отыскивая в них зерно истины. А ведь так быть не должно!

Круто развернувшись, Властимир зашагал обратно. Лезут в голову всякие глупости! Вышвырнуть бы их, как шелудивых псов, а вот не получается.

И ноги сами бегут обратно. Не хочется оставлять Забаву одну слишком надолго. В своих воинах Властимир был уверен. Не одну битву плечом к плечу выстояли. Однако сейчас не терпелось вернуться. Да и поздно уже, пора наложнице оказать внимание своему господину.

***

– Сегодня доедем до жилья. Без моего дозволения не говорить, далеко не уходить. Здешние волхвы девок не жалуют, поняла?

– Да, господин…

Властимир хмуро взглянул на нее и вышел из-под навеса.

А Забава принялась дальше переплетать взлохмаченные после сна косы. Еще бы помыться ей – семя князя до сих пор пачкало бедра, - и еще не забыть корешков против тягости съесть. Ребенка быть не должно.

Пальцы дрогнули, и гребень – подарок князя - больно ткнулся в кожу на шее, добавляя к душевной боли телесную.