Нежеланный брак
Шрифт:
— Путь наименьшего сопротивления, да? — тихо говорит она. — Знаю кое-что об этом.
Она разворачивается и выходит из музыкальной комнаты, лишь раз оглянувшись через плечо, проверяя, иду ли я за ней. Она выглядит расслабленнее, чем раньше, но между нами по-прежнему простирается та самая дистанция, которую, кажется, невозможно преодолеть.
Фэй молчит, пока ведет меня наверх, и я невольно опускаю взгляд на ее зад. Эти чертовы изгибы… Господи. Она всегда была такой красивой?
— Как надолго мы уезжаем? — спрашивает она, снова бросая на меня взгляд через
Я неловко прочищаю горло, опасаясь, что она только что поймала меня за тем, как я ее разглядываю. Да, я особо и не скрывал, что хочу ее, но, черт возьми, последнее, чего мне хочется — чтобы она застала меня пялящимся на нее, как какой-то гребаный извращенец.
— Мне сказали собираться на три дня, но тебе лучше взять вещи хотя бы на неделю. Не сомневаюсь, что бабушка не отпустит нас, пока Лука и Вэл ее не простят.
Фэй кивает и заходит в свою спальню, а я, не в силах подавить любопытство, следую за ней. Комната оформлена со вкусом, но в ней напрочь отсутствует какая-либо индивидуальность. Ни фотографий, ни мелких безделушек, по которым можно было бы хоть что-то о ней понять. И это… как-то неправильно. Здесь такой же уют, как в дорогом гостиничном номере. Даже у минималистов есть хотя бы пара личных вещей. А у нее — ничего. Хотя бы снимок матери должен был быть, разве нет?
Я внимательно наблюдаю за ней, пока она собирает вещи. Ожидал, что она начнет расспрашивать о Луке, Вэл или курорте, куда мы летим, но вместо этого она просто молча продолжает упаковку. Я никак не могу ее разгадать. Она совсем не похожа на других женщин, которых я знал. Ее словно вообще не волнует мое присутствие, и это сбивает меня с толку. Меня чертовски раздражает это ее спокойствие, настолько, что хочется вытянуть из нее хоть какую-то реакцию. Она не должна была меня зацепить. Черт, да она даже не пытается. И все же я не могу выкинуть ее из головы.
Фэй никогда не должна была быть больше, чем нежеланная трофейная жена, кто-то, кого мне навязали, кто-то, о ком я никогда не собирался заботиться. И все же я здесь, желая узнать, что у нее на уме.
— Мой отец знает об этой поездке? — вдруг спрашивает она, и в ее голосе слышится колебание.
— Да, бабушка его предупредила, — отвечаю, забирая у нее чемодан. — Он сказал, что разберется с твоим расписанием.
Что-то в ее тоне меня настораживает. В присутствии отца она всегда казалась тихой, зажатой, и только теперь я начинаю осознавать, насколько иначе она ведет себя, когда его нет рядом. Он просто строг с ней или тут есть нечто большее?
Меня пробирает легкий холодок, когда я вспоминаю, какой подавленной и сломленной она выглядела прежде. А теперь, когда мы одни, она словно оживает. Здесь явно что-то не сходится. Она не должна чувствовать себя комфортнее рядом со мной, чем со своей собственной семьей. Особенно учитывая, какие… непростые у нас с ней отношения.
Мы оба молчим, пока я веду ее к машине. Она чуть задерживается, когда я открываю перед ней дверь. Интересно, понимает ли она, что значит, поехать в путешествие со мной? Наверное, стоило бы сказать ей,
Черт, что-то в ее злости сводит меня с ума. Это гребаное извращение, но я ничего не могу с этим поделать.
И вот это пугает меня больше всего. Тот факт, что я не могу себя контролировать, когда дело касается ее. Что я хочу от нее намного больше, чем заслуживаю.
Глава 17
Дион
Я едва могу сосредоточиться на Луке и Вэл, когда они входят в наш частный самолет, шокированные, обнаружив нас всех здесь. Бабушка хотела удивить их, и у меня есть чувство, что она не осознает, насколько нежеланным будет этот сюрприз.
Она знает, что ни Лука, ни Вэл не хотят видеть ее после всего, что она им устроила, и все же она заставила нас всех подняться на этот чертов самолет.
Мое дыхание становится тяжелее, пока самолет отталкивается от ворот, и я закрываю глаза. Хотел бы я сейчас выпить что-нибудь, но я бросил таблетки много лет назад. Они слишком затуманивали мне голову и убивали кратковременную память. Но сейчас… сейчас я бы не отказался.
Никто в семье не знает, что я терпеть не могу летать. Даже не подозревают. А с чего бы? Я ведь добровольно сажусь в самолет как минимум раз в месяц.
Меня слегка трясет, когда мы выкатываемся на взлетную полосу, а в желудке поднимается волна тошноты. Я заставляю себя дышать ровно. Если дам хоть малейший намек на панику, это только встревожит братьев и сестру. Стараюсь сохранять спокойствие, повторяя себе, что самолет — один из самых безопасных видов транспорта, а пилота и второго пилота я проверил лично. Черт, я сам курировал предполетный осмотр и заставил их трижды перепроверить каждый гребаный болт. Да к тому же, Лекс здесь, и если что — он сможет взять управление на себя.
— Дион.
Я моргаю и поворачиваю голову. Фэй смотрит на меня, в ее глазах затаилась тревога. Она медленно тянется ко мне, нерешительно, словно опасаясь моей реакции. Кончики ее пальцев касаются моей руки, и я, почти не раздумывая, переплетаю наши пальцы, сжимая ее ладонь в своей.
Она смотрит на меня — в ее глазах понимание и… сочувствие? Фэй не задает вопросов — она вообще никогда не задает вопросов. Просто крепче сжимает мою руку, и я разворачиваюсь к ней в роскошном кожаном кресле.
— Фэй… — шепчу я, сам не понимая, что именно прошу. Может быть, впервые в жизни мне просто не хочется оставаться наедине со своими страхами. Я устал, а в ней есть неосознанное, инстинктивное тепло, которое притягивает меня.
Я тяжело вздыхаю и опускаю лоб на ее плечо, почти накрывая ее собой, нависая над ней. Фэй замирает, и я уже собираюсь отстраниться, но ее руки вдруг обхватывают меня, крепко прижимая к себе.
Я тихо стону и зарываюсь лицом в ее шею, мои губы невольно касаются ее мягкой кожи. Блять, она так чертовски вкусно пахнет. Я вдыхаю глубже, и ее тело вздрагивает. Кокос. Она пахнет кокосом. Черт подери.