Нежеланный брак
Шрифт:
— Отлично, потому что я по пути захватил все твои любимые инструменты. Привяжу его и подготовлю к твоему приезду.
Я фыркаю, не удержавшись. Ксавьер так же безумен, как и я, и его полное отсутствие осуждения — именно то, что мне сейчас нужно.
— Вот это друг.
Ксавьер смеется:
— Ты мне должен.
Я качаю головой, проезжая через закрытый участок дороги в сторону его недостроенного жилого комплекса.
— Черт бы побрал этих Кингстонов и их вечные должки.
Самое забавное, что ему от меня ничего не нужно. Так же, как нет ничего, чего я бы не сделал для него. Если
Я нахожу его, прислонившимся к капоту Aston Martin, с телефоном у уха. Он заканчивает разговор, когда я паркуюсь рядом, и встречает меня с легкой улыбкой.
— Ты в порядке? — спрашивает он, внимательно изучая мое лицо. — Ты выглядишь гораздо более… озабоченным, чем обычно. Ты уверен, что хочешь это сделать?
Я колеблюсь. Я не могу позволить ему уйти от наказания за годы, что он мучил мою жену, но смогу ли я скрывать это от нее всю жизнь? Такой секрет не может оставаться погребенным вечно. И когда он выйдет наружу, она поймет, что я такой же монстр, как и ее отец. Она думает, что знает, кто я, но она еще не видела всей глубины моей жестокости — и я не хочу, чтобы видела.
— Да, — тихо отвечаю я.
Ксавьер изучающе смотрит на меня, будто подумывая остановить.
— Дион, — начинает он, но вдруг выпрямляется, его взгляд устремляется мимо меня.
Я оборачиваюсь и вижу, как к нам подъезжают пять суперкаров, и шок пронзает меня, когда они паркуются ровной линией, блокируя мои и Ксавьера машины. Двери открываются, и из них выходят мои братья и Сайлас — их выражения мрачны.
— Ты им сказал? — спрашиваю я Ксавьера.
Он качает головой, выглядя скорее впечатленным, чем обеспокоенным.
Зейн останавливается передо мной, скрещивает руки на груди, в его взгляде — упрек.
— Мне обидно, что ты пытался скрыть это от нас, — говорит он, его челюсть напряжена.
Лексингтон встает рядом, нахмурившись.
— «Обидно» — это мягко сказано. Скорее, я, блять, зол. Ты правда думал, что никто из нас не догадывался, чем ты занимаешься ради нас? Единственная причина, по которой мы позволяли тебе делать это, — мы думали, что тебе это нужно. Мы верили, что, расправляясь с прошлым так, как ты умеешь, ты заживляешь старые раны. Но это? Что за херня? Ты должен научиться просить о помощи, когда она тебе нужна, Дион. Мы твоя семья.
Арес тяжело вздыхает и кладет руку мне на плечо.
— Ты правда думал, что я не пойму, что это ты подсунул Ханну в дом Кингстонов в качестве горничной? Или что это ты лишил ее последнего финансирования?
Лука бросает на меня понимающий взгляд.
— И ты думал, что я не догадаюсь, кто стоит за «ограблением» отца Вэл? Ты избил его до полусмерти и бросил его бумажник в ближайшую мусорку. Было очевидно, что это не ограбление. Это была месть. И я благодарен тебе за это, потому что, несмотря на мое желание, я не мог сделать это сам. Я не смог бы потом взглянуть в глаза жене.
Сайлас кивает моим братьям и затем смотрит на меня.
— Именно поэтому ты останешься здесь, пока мы разберемся с отцом Фэй. Я прекрасно знаю, что ты был причиной внезапной смерти Моны. Она умерла так же, как и мой отец, только за решеткой, и я знаю, что обязан
Арес сжимает мое плечо и улыбается.
— Ты понимаешь теперь, почему мы позволяли тебе вмешиваться? Почему молчали? Потому что ты делал то, на что никто из нас не был способен. Но теперь ты сам стоишь на нашем месте. Теперь ты понял, да? Если ты зайдешь туда, ты больше никогда не сможешь смотреть своей жене в глаза без чувства вины. Ты не сможешь скрывать это от нее, и этот секрет начнет разъедать тебя изнутри. Он уничтожит твою совесть. Ты не можешь сделать ничего, что заставит Фэй бояться тебя. А вот мы можем.
— Вы знали, — выдыхаю я, потрясенный.
Они переглядываются и усмехаются.
— Конечно, знали. Ты изо всех сил старался хранить свои секреты, Дион, но давай честно, мы — Виндзоры. И мы беспокоились о тебе.
Я молча смотрю на них, чувствуя, как что-то в груди наконец-то расплетается. Я не могу точно определить это чувство, но я не ощущал его уже много лет. Уверенность. Верность. Благодарность.
Зейн протягивает мне пульт, а Лекс вкладывает в руку наушник.
— Я заложил взрывчатку во всех шахтах Джимми, — говорит Зейн. — Сайлас убедился, что там никого нет. Мы можем не знать всей истории, но мы защищаем своих, Дион. Он не оправится после этого.
— Есть особые пожелания? — спрашивает Лука, поднимая монтировку из ящика с инструментами Ксавьера.
Я выпрямляюсь и кивком подзываю их ближе.
— Избейте его жестоко, — говорю сквозь зубы. — Сломайте ему как можно больше костей. А когда он будет на грани, расскажите ему о бомбах. Я хочу, чтобы он был уничтожен — физически и финансово.
На лице Зейна мелькает понимание, и один за другим мои братья следуют его примеру.
— Этот кусок дерьма, — рычит Арес, натягивая кастет.
— Какого хрена он посмел тронуть одного из нас, — Лекс сжимает кулаки, его тело содрогается от злости.
Ксавьер обнимает меня за плечи, сжимая крепко, но уверенно.
— Оставайся здесь, — говорит он. — Мы разберемся.
Я заставляю себя выдавить дрожащую улыбку.
— Я в долгу перед вами.
Ксавьер качает головой.
— Нет. Не за это.
Я прислоняюсь к машине и смотрю, как они один за другим скрываются в недостроенном здании Ксавьера, исчезая из виду. Я так отчаянно хотел, чтобы Фэй опиралась на меня, что не признавал очевидного — я сам был таким же. Мне нужно научиться полагаться на других. По крайней мере, я должен попробовать. Я не могу требовать от нее того, на что сам не способен.
Глава 47
Фэй
Дион всю неделю не смотрел мне в глаза, и я догадывалась, почему. На следующий день после того, как я призналась в многолетнем насилии со стороны отца, он исчез, а через три дня оказался в больнице, борющийся за жизнь? Связать точки было несложно.
Он молчит, пока помогает мне сесть в машину, а я пытаюсь вспомнить наш последний нормальный разговор, но в голове — пустота.
— Дион, — шепчу я, когда он наклоняется, чтобы пристегнуть мой ремень безопасности. — Это был ты? Нет смысла бесконечно избегать этого разговора, и я ведь сама просила тебя помочь. Мне нужно знать… Это моя вина?