Нежнее неба

Минаев Николай Николаевич

«Моисей Соломоныч Фанблит…»

Моисей Соломоныч Файнблит Перегружен работою очень, Он всегда чем-нибудь озабочен И кому-нибудь «завтра» сулит. У него свыше тысячи дел, Из которых сверхспешных две трети: Ах, зачем существует на свете Производственный этот отдел! И со всех погоняем сторон, (Полуян и Чичко и Памфилов С целым выводком балансофилов,) По издательству носится он Словно сенсационная весть, И весь день хлопотливо как птица Убеждает, грозит, суетится, Успевая однако поесть. И хотя его сердце болит, Но и в зной и во время морозов Как упитанный юноша розов Моисей Соломоныч Файнблит 1934 г. 7 июля. Суббота. Москва

Ю. Д.

Гиттерман («Нет, не на берегах Невы…»)

Нет, не на берегах Невы, Не у истоков Меты и Камы, Опять блаженствуете Вы Среди красот Одессы-мамы. Там, расточая Вам хвалы, Родные в Вас души не чают, А черноморские валы В своих объятьях Вас качают. Там хорошо у волн вздремнуть, И на закате, вероятно, Пройтись под ручку с кем-нибудь Вдоль по Чичеринской приятно. О, обольстительнейший юг! О, несравненная Одесса! В ней без сомненья Ваш супруг Забыл об ОСТ’ах ВКС’а. А я средь каменной Москвы, В шумливом Рыбном переулке, Стандартизирую – увы! — Колеса, ободы и втулки. 1934 г. 23 августа. Четверг. Москва

С. Е. Эстрин («Среди редакционного труда…»)

Среди редакционного труда, Питаясь прозой Сиротенок, Вы можете утратить навсегда Свой поэтический оттенок. А так как это не по вкусу мне, Я на работе, выпив чаю, А не в Крыму у моря при луне, Свою «Прохладу» Вам вручаю. Пусть Вас она слегка расшевелит, Чуть-чуть заденет за живое; — Ведь нас с приставкой маленькою «лит» Во всем издательстве лишь двое… 17 декабря 1934 Москва

Кому в издательстве жить хорошо («Товарищи и граждане…»)

монолог главбуха

Товарищи и граждане, Сейчас я вам поведаю Кому у нас в издательстве Живется хорошо, Кто пользуется благами И всякими поблажками, К кому начальство высшее Весьма благоволит. Бурыкин, Эстрин, Толстиков Владимир Афанасьевич, Минаев с Осиповичем, И Шрайбер и Файнблит, Как в масле сыр катаются, Им вместе всем и каждому Не жизнь – а удовольствие! Малина – а не жизнь! Читают, редактируют, Вычеркивают, вписывают, Вычитывают, считывают, А деньги им гони, И пухнут их бумажники Невиданными темпами, А их счета текущие Час-от-часу растут. Как тут не позавидовать, Как здесь не подосадовать, Когда Фортуна глупая Неведомо за что Мостит их путь алмазами, Когда на долю выпало Им адское везение, А мне – наоборот! Они у нас в издательстве Осыпаны червонцами, А я зубами щелкаю На заработки их; За что судьба коварная Меня возненавидела, Зачем я не в редакции, А в первом этаже?!. 1934 г. 24 декабря. Понедельник. Москва

Е. К. Фофановой-Устиновой («Альбом раскрыт… О, Муза, помоги!…»)

В альбом

Альбом раскрыт… О, Муза, помоги! Здесь промах мне едва ли извинится; Скорей за дело, вот тебе страница, По ней легко и быстро пробеги. Ты мне сейчас обязана помочь: Ты знаешь ведь, что этого альбома Владелица – не дочка управдома, А Константина Фофанова дочь! 1935 г. 27 сентября. Пятница. Москва

«Ты, бесспорно, среди Дусек, Марусек и Таток…»

Ты, бесспорно, средь Дусек, Марусек и Таток Выделяешься внешностью, в этом твой плюс, Но зато у тебя есть большой недостаток, На который всегда я особенно злюсь. Ты – ну, честное слово! – настолько наивна, Точно только сегодня свалилась с луны, Ты – ей Богу! – как старорежимная гривна Между гривенниками советской страны. Это я поэтически и джентельменски Выражаюсь и точки не ставлю над и, А другой грубой прозою, по-безыменски, Аттестует наивные мысли твои. В

наше время наивность и с Яузу – минус, А твоя словно Зондский пролив глубока, Я в нее ни за что добровольно не ринусь, А поэтому, как говорится, пока!.. 1935 г. 8 октября. Вторник. Москва

«Вся – истома, вся – томленье…»

Вся – истома, вся – томление, Ты, как знойный день над нивой, Производишь впечатление Апатичной и ленивой. Но откуда-то таинственно, Вероятно из домкома, Слух прошел, что ты воинственна И к агрессии влекома. Что прибыв из Евпатории, Ты в товарища с бородкой На нейтральной территории Запустила сковородкой. В результате это мужество, Подогретое экстазом, Все надежды на замужество У тебя убило разом. Ибо все твои поклонники, Даже самый здоровенный, Оказались не сторонники В женах доблести военной. И на все четыре стороны, С целью самообороны, Разлетелись словно вороны, Иль, вернее, как вороны. К ним ты чувствуешь презрение, Времена клянешь и нравы, Но с житейской точки зрения Ведь они, ей Богу, правы! Кто прельстится долей этою: — Состоять в законном браке Не с Татьяной, не с Джульеттою, А с какою-то Араки!.. 1935 г. 1 ноября. Пятница. Москва

«Слишком долго ждать нам солнца вешнего!..»

Слишком долго ждать нам солнца вешнего!.. Чтобы успокоить нервы Ваши Едемте сейчас в Покровско-Стрешнево, Только, ради Бога, без мамаши. С нею ездить – сущее мучение: Ведь она в трамвае словно детям Всем начнет читать нравоучения, Разжигая ярость граждан этим. А отсюда – шаг до коалиции, За которой горькая расплата: Либо отделение милиции, Либо склифасовская палата. Это первое… Но кроме этого Я хотел бы с Вами, чаровница, Стильно выражаясь, tet-a-tet'oво, То есть без мамаши объясниться. Все переоценивая заново, Мы начнем с помещичьей России, И, коснувшись метода Стаханова, Вспомним о фашистской экспансии. А когда из глаз исчезнут домики И пейзаж поманит к восхищенью, От политики и экономики Перейдем мы к личному общенью. Трепет чувств… Волненье неизвестности… А вокруг кустарник поределый, Хвойный бор, пустынные окрестности… Тишина… Что хочешь, то и делай! Нас увидит только небо синее… Время проведем мы знаменито… Что дрожите?!. Вы – не Абиссиния, Да и я ведь не сеньор Бенито!.. 1935 г. 1 декабря. Воскресенье. Москва

Керенский («В Москве, на фронте, в Ставке, в Петрограде…»)

В Москве, на фронте, в Ставке, в Петрограде, Палеологу с Бьюкененом в тон, Шесть месяцев ораторствует он, Захлебываясь в пламенной тираде. Актер на политической эстраде, Тепличной революции бутон, Любимец дам, подстриженный Дантон, Он держится у власти Христа ради. Но бывший царь отправлен за Урал, В подполье загнан Ленин, генерал Корнилов, как мятежник, под арестом, И, взятыми со сцены напрокат, Осанкой, позой, пафосом и жестом Кокетничает душка-адвокат <1936 г. 20 июля. Понедельник. Москва>

Е. И. Фроловой («Дом Отдыха, Женюрочка…»)

Дом Отдыха, Женюрочка, Едва-едва не рай: Живи в нем словно курочка, Ешь, пей, да отдыхай. Лапши, борщи, рассольники Уписывай там ты, Чтобы прибыть в Сокольники С прибавкой полноты. Животные ли, птицы ли В еде не разбирай, Ешь рябчиков и шницели Коль уж попала в рай. Гуляй и спи, Женюшенька, Побольше и, ей-ей, Спокойней будет душенька, А тело здоровей!.. 1936 г. 4 августа. Вторник. Москва