Нежное создание 2

Штиль Жанна

На попытку Дэниэла снять наглого наездника, Жакуй ответил агрессивным лаем, чередуя его со щёлканьем.

— Вернулся, ирод, — послышался из-за спин господ недовольный голос Хенни.

— Мама, смотри, какая большая птичка! И собачка со стульчиком! — закричала Амалия. Удерживаемая матерью на руках, норовила вырваться. — Она стульчик с собой носит, чтобы сидеть?

— Это не стульчик, — заметил её брат, всматриваясь в невиданную конструкцию. — Это санки на колёсах, на которых она катается.

— Ходунки, — подсказала Ника. — С их

помощью Бадди может ходить.

Веселье продолжалось бы долго, если бы не госпожа Маргрит. Она протолкнулась к стойке и, присев у «тачанки», сняла Жакуя со спины пса, кстати, не слишком желавшего покидать удобную позицию, но не оказавшего сопротивления. Сложив крылья и замолчав, он позволил себя взять.

— Вернулся, негодник, — довольно проговорила женщина и спешно унесла его в хозяйскую половину дома.

Посетители с интересом рассматривали ходунки и гладили Бадди. Посыпались удивлённые возгласы, шутки. Кто-то в знак одобрения хлопнул Дэниэла по плечу, помянув крепким словцом и чёрта и бога.

— Я уведу его домой, — сказал парень Нике.

Снял передник, накинул полукафтан и взял на руки верного друга вместе с ходунками. Тот радостно заскулил, облизывая лицо любимого хозяина.

— Я зайду к вам завтра, — дала понять Ника, чтобы Дэниэл сегодня не возвращался.

Собралась уйти и семья главы гильдии ювелиров. Виллемина с братом встали и в сопровождении Алана Матфейсена направились к выходу.

Ван дер Ваал остался сидеть за столом, о чём-то договариваясь с Адрианом. Бросал быстрые взгляды в сторону стойки бара. Как только от неё отошёл последний посетитель, направился к Нике, делавшей записи в тетради.

Бросив беглый взгляд на картины, затем на светильник над стойкой бара, неожиданно напористо спросил:

— Госпожа Руз, вы обмолвились, что можно многое сказать о человеке в зависимости от того, что именно он увидит на картине. Что вы можете сказать обо мне?

— Но вы же ничего не увидели на моих картинах, — растерялась девушка.

— А доски и краски не в счёт? — усмехнулся мужчина.

Ника хмыкнула:

— Ну почему же, в счёт. Крашеные заборы тоже вызывают определённые мысли.

— Ответьте на мой вопрос, госпожа Руз, — настаивал нувориш.

— Ваши мысли заняты другим, вам скучно в кофейне, вы здесь только ради ваших детей.

Сказала бы больше, но промолчала.

Не сказала Ван дер Ваалу, что ему скучно жить — это было неправдой. Он чувствовал себя в кофейне чужим. Не потому, что приехал в Зволле полгода назад и ещё не стал своим. Он никогда не станет одним из них.

Он не ходил как многие другие посетители от столика к столику, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми. Не смеялся вместе с господами над проделками блудного попугая. К их столику тоже никто не подошёл, чтобы поздороваться или завязать ни к чему не обязывающую беседу.

Нувориш ощущал себя среди именитых господ одиноким, потому что не принадлежал к их кругу. Намереваясь ввести дочь в светское

общество, он готов был пойти на многое. Готов был поступиться своими принципами, если, разумеется, они у него были.

Оказалась она права или нет, Ника не узнала. Питер Ван дер Ваал промолчал, вежливо кивнул на прощание и вышел следом за своими детьми.

Алан Матфейсен ушёл с ними, а Кэптен остался. Глядя на него, девушка с горечью подумала, что если бы не его обязанность провести сегодняшний день в заведении до закрытия, он бы ушёл вместе со своими новыми соседями. И предлог хороший: идёт домой и им по пути.

**

— О чём вы говорили с Ван дер Ваалом?

Не прекращая взбивать в пену горячий шоколад, Ника повернула голову на голос Ван дер Меера. Поджидала Лину, которая ушла следом за госпожой Маргрит с тазом и кувшином с водой для купания пернатого.

— Ты ещё успеешь догнать их. Тебе не обязательно оставаться здесь до закрытия, — пробурчала в ответ, отворачиваясь.

— Руз, мне не нужно испрашивать твоего позволения, чтобы уйти, — в голосе мужчины отчётливо слышалось раздражение. — О каких крашеных заборах спрашивал тебя Ван дер Ваал?

Ника усмехнулась: Кэптен прислушивался к её разговору с нуворишем?

Ответить не спешила. Влила в шоколад остаток горячего молока, добавила корицу и ванилин. Глянула на Адриана, севшего на высокий барный стул. Не уйдёт, пока не услышит ответа? Пожалуйста:

— Глава гильдии ювелиров мои картины оценил как мазню на досках, — сказала с нервным смешком.

Ван дер Меер повернулся к камину и уставился на картины.

Место, где он только что сидел в обществе Ван дер Ваала, не пустовало. Пятеро приятелей, ранее ошивавшихся у барной стойки, пересели за столик. В ожидании очередного заказа вели негромкую беседу, над чем-то посмеивались, следя за Софией, убиравшей грязные тарелки.

— Красивые картины, — повернулся Кэптен к Нике.

— Что ты видишь на них? — спросила она без особого интереса, проверяя горелку под кувшином с шоколадом.

— Тебе бы расположение земель на глобусе как следует изучить, — облокотился мужчина о стойку. — Неверно изобразила северные земли.

— Пожалуй, — согласилась девушка без возражений.

Посмотрела на изображённую Землю: первых основательных исследований Арктики осталось ждать лет сто пятьдесят-двести. Достала из-под стойки приготовленную для Ван дер Меера в подарок пивную кружку:

— Тебе. Подарок в честь открытия кофейни, — улыбнулась устало.

Адриан в удивлении вскинул бровь:

— Мне? Подарок? — с интересом вертел кружку.

Ника наблюдала, как он рассматривает декор в виде парусника с раздутыми парусами на одной стороне и монограмму кофейни с датой её открытия на другой, как гладит пальцами выпуклый рисунок и улыбается своим мыслям.

— Руз, у меня для тебя ничего нет, — поднял глаза на компаньонку.

— Подари мне глобус, — ухмыльнулась девушка.