Нежное создание
Шрифт:
Женщина молчала, и Ника отрицательно закачала головой:
— Не-ет, увольте, утром на глазах у всех я в сторону дома Ван дер Меера и шагу не сделаю.
Мама посмотрела за спину дочери и коротко кивнула. Известно кому.
Хлопнула входная дверь.
Госпожа Маргрит тяжело вздохнула:
— Мы сегодня не пошли на воскресную проповедь. Поедим, а потом ты почитаешь мне библию.
— Почитаю, — отозвалась Ника.
Разговор не клеился. Госпоже Ма явно было не до беседы. Коварный замысел её сына мог потерпеть крах. Она перекрестилась и часто взволнованно
Долго ждать не пришлось.
Хлопнула входная дверь; в гостиную вбежала Хенни.
— Нет никого. Тихо. В кухне горят свечи. Три. Плохая примета, к смерти, — отчиталась она хозяйке.
Госпожа Маргрит с облегчением кивнула:
— Подавай вечерю.
Ника не могла смириться с невезением. Её начало лихорадить. Руки заметно подрагивали, в горле пересохло.
Не могла молчать. Разговор отвлекал, снимал нарастающее напряжение.
— У Ван дер Меера в гостях новая возлюбленная, — выдала она свежую версию развития событий. — Готовит ему вкусный воскресный ужин. А потом они до утра… — наткнулась на тяжёлый, осуждающий взгляд госпожи Ма и беспечно закончила: — будут читать библию.
— У него есть жена, — вздохнула мама печально. Ей тоже было не по себе. — Ни один мужчина из семейства Ван дер Мееров никогда не был уличён в прелюбодеянии, — вздохнула она вновь. — Все блюли верность своим жёнам. Ван дер Меер-старший так и не взял вторую жену после смерти Майкен. Любил её очень, — перекрестилась.
— Если ходить налево с умом и выбирать неглупых глухонемых любовниц, то никто… ничего… никогда… не узнает, — сказала Ника с расстановкой, сервируя стол.
Госпожа Маргрит озадаченно потёрла щёку:
— Ты это называешь… эмм… ходить налево? Как же это?
— Ну… — задумалась Ника. — Направо — это вести праведный образ жизни, не изменять жене. Налево — наоборот, изменять законной жене, — со стуком положила нож у тарелки мамы.
Госпожа Маргрит вздрогнула и поморщилась:
— А как же седьмая заповедь «Не прелюбы сотвори»? Придётся держать ответ за незаконную, нечистую блудную связь. Мужу и жене Бог запрещает нарушать взаимную верность и любовь.
— Пф-ф, — Ника подняла глаза к потолку. — Бог запрещает и убийство — шестая заповедь «Не убий», верно? Но не все её соблюдают, — и договорила тихо: — Впрочем, как и девять других заповедей. Далеко и ходить не нужно. Криминальная семейка, все как один. Копни поглубже, найдёшь погуще.
Госпожа Маргрит суетливо заворочалась в кресле, забегала глазами по полу, будто в поисках оброненной вещи:
— Руз, где ты всего этого набралась?— остановила на ней недовольный недоумевающий взор. — Никуда не ходишь, с Аделхейт не виделась с тех пор, как ту выдали замуж и увезли во Францию — и слава богу. От кого идут столь крамольные мысли?
— Поумнела после удара головой, — хмыкнула Ника. Аделхейт она не помнила.
— Что-то поясницу ломит, — сказала госпожа Маргрит слезливо, болезненно скривив губы. — Надо сказать Хенни, чтобы натёрла мне спину на ночь. Как доехать до Амстердама и не растрястись? — она перекрестилась и позвала: — Хенни,
В ответ в кухне громыхнуло. Будто со стены сорвалась сидячая ванна-соусник, в которой сегодня купали Неженку.
— Безрукая, — с раздражением бросила госпожа Ма. Собираясь встать, закряхтела.
— Сидите, — остановила её Ника. — Я посмотрю, с кем там воюет Хенни.
Она вошла в кухню.
Прислуга двигала в кладовой бочки, приговаривая:
— Вот куда она запропастилась? Помню, что ставила куда-то сюда. Воняет же.
Нике понадобилось десять секунд, чтобы достать злосчастный коричневый флакончик и влить снотворное в заварочный чайник. Была уверена, что и Хенни не откажется подлечить расшатавшиеся нервы успокоительным напитком.
— Наконец-то попалась! — радостно сообщила служанка, выскочив из кладовой. — Вот! — двумя пальцами держала в вытянутой руке проволочную мышеловку с останками серого грызуна.
— Фу! — отвернулась Ника, морщась. — Нашла время демонстрировать свою находку.
— Я совсем забыла про неё. Если бы не вонь…
— Руки вымой как следует. Проверю.
Ника вернулась в гостиную с тарелкой с нарезанной ветчиной и сыром.
Следом вошла Хенни с продолговатым блюдом. От аппетитной горки тушёной капусты, обложенной копчёными колбасками, поднимался ароматный пар. Запахло жареным луком с морковью и пряными приправами.
Надо отдать Хенни должное — готовила она вкусно.
— Куриный бульон нести? — спросила служанка у хозяйки.
Госпожа Ма пододвинулась к столу:
— Неси.
Ели молча, глядя перед собой и думая о своём.
Чай вышел необычайно душистым и на удивление быстро проявил успокоительный эффект.
Хенни тоже вышла послушать, как молодая госпожа читает библию. Она села на стул у буфета, привалилась плечом к его стенке и сложила руки на коленях. Широко зевнула.
Госпожа Маргрит монотонно кивала в такт произносимым дочерью словам. Ни озабоченной, ни взволнованной больше не казалась.
Ника всматривалась в её лицо и гадала, знает она обо всех преступлениях сына или намеренно предпочитает пребывать в блаженном неведении, не обременяя свою совесть лишними терзаниями, расчётливо оберегая нервы и сердце от потрясений? Её не волнует, что Якубус в очередной раз станет убийцей?
Ника не вникала в суть прочитанного. Слово Божье не находило отклика в её душе.
Через полчаса госпожа Ма сладко зевнула. Её голова наклонилась к плечу, подбородок упёрся в грудь.
Хенни так и заснула, сидя у буфета. Руки съехали с колен, рот приоткрылся.
Ника подавила зевок и встала. Укрыла маму и служанку пледами. Если женщины озябнут, то могут проснуться.
Она забрала подсвечник, зажгла третью свечу и поднялась на чердак в комнату прислуги. Достала из шкафа первое попавшееся простое чёрное платье, отыскала такой же платок.
Шерстяная плотная накидка с капюшоном висела на крючке у двери. Будучи короткой, она оказалась Нике в самый раз, а вот платье ожидаемо было не только широким, но и длинным. Что широкое — так бог с ним, а вот что длинное… тоже поправимо.