Нежность
Шрифт:
Все глазами чуть поддразнивают.
О, мерцание зрачкоо!
И помостки чуть подрагивают
от уколов каблучков.
И смотрю я,
чуть не вскрикивая,
как чеканны и стройны
ноги медные,
нефритовые,
ноги лунной белизны.
А под номером тринадцатым
некрасивая одна,
и ее конфигурация,
мягко выражусь —
бледна.
Видно,
и поэтому идет.
Аплодирует
за мужество
ей собравшийся народ.
Кто же будет королевою?
Та —
с усмешкой колдовской?
Та —
с лимонной карамелькою
за лиловою щекой?
Эти женщины мне нравятся,
но на Кубе есть одна
всех затмившая красавица.
Удивительна она!
Эта женщина —
вне конкурсов.
149
Ее очи —
начеку.
И украшена не кольцами —
пистолетом на боку.
Все в ней плещет и волнуется.
Брови черные —
вразлет.
Сеньорита Революция
по улицам идет.
Ее недруги артачатся
и кричат ей:
«улю-лю!»(
ну а я влюбился начисто
и вовек не разлюблю.
Пусть другие не обидятся,
но бесспорно —
это ты,
революция кубинская, —
королева красоты!
ЖГУТ МУСОР
Жгут мусор под Гаваною на свалке.
Жгут
мусор.
Его конца,
как бы исхода схватки,
ждут,
жмурясь.
Горит напропалую все, что лишне.
Вихрь —
дыбом!
Рекламы фирм,
опавшие как листья,
ввысь —
дымом!
Горят окурки,
этикетки,
клочья
фраз
чьих-то...
Чего в огонь уставился ты молча?
В пляс,
чико!
Пляши —
какой кубинец ты иначе!
Твой
праздник!
Две пляски —
пляска пламени и наша:
бой
плясок!
Перед огнем и нами все бессильно.
Эй,
бочку!
Сюда
Лей
больше!
Огонь горит вовсю,
неутомимо.
прям,
дружен.
Какой огонь,
чтоб сжечь весь мусор мира,
нам
нужен!
Смотрите в оба.
Жечь — мы полноправны)
Есть —
в оба?
Горите все неправды,
полуправды,
лесть, злоба.
Замусорили шар земной обманы.
Все —
в хламе.
Двадцатый век,
сытряхивай карманы.
Сор —
в пламя!
Пусть будет пламя
словно твой
бурлящий
суд,
мудрость.
Пусть век живет под надписью горящей:
«Жгут
мусор!»
МАНУЭЛЬ И ЗВЕЗДЫ
Мануэль — мальчишка при отеле.
Он — из фантазеров и задир.
Небо над Гаваной провертели
острые глаза его до дыр.
Городским неоном осиянный,
с вдохновенной щеткою в руках,
чистит башмаки милисиано,
туфли на французских каблуках.
Ну а смотрит все-таки на небо
и не упускает ничего,
и в ответ — всезнающе и нежно
небо тоже смотрит на него.
Что мальчишке этому велело
наблюдать влюбленно допоздна
за тобой, туманная Венера,
за тобой, лиловая луна?
Бывшая владелица отеля,
женщина, как говорят, в летах,
от недружелюбия потея,
говорит, что все теперь не так.
Вновь она бубнит, что мало мыла,
что исчезли мясо и жиры,
ну а Мануэлю мало мира —
надо ему в звездные миры!
Странны человеческие свойства.
Что ни говори, а это факт:
вечно кто-то думает про звезды,
кто-то говорит, что все не так,
Мануэль задумал быть пилотом,
и, теплом груди его согрет,
как призыв к невиданным полетам
космонавта русского портрет.
«Едет он!» — обветренные губы
шепчут вот уж несколько недель.
Юрия Гагарина на Кубу
ждет и он, вихрастый Мануэль.
Станет он пилотом, самым истым)
Жизнь идет, и, судя по всему,