Незваный гость. Поединок
Шрифт:
Савочкин — богатырь лет тридцати с усами-пиками в стороны. На полных щеках его, как у ребенка, играл румянец.
— Конечно, не захватили мы ни одного участника. Что там говорить — виноваты... — проговорил он, когда машина тронулась. В его голосе были сожаление и досада.
— Не до них было, — заметила Вера.
— Потерпевшая была такой, что напугала не на шутку. Думали, мертва. Не глядит, не дышит. Клади в гроб, да и все. Если признаться, оторопь взяла. Всякое приходилось видывать, а тут как взглянул — мороз
— Не тужите, все выяснится! — сказал я авторитетно, будто такие дела мне приходилось вести не впервые.
— Не сомневаемся, однако хлопот прибавилось...
Насколько прибавилось хлопот, я не представлял, но на сердце было тревожно. А в самом деле, сумею ли я все выяснить?
Место происшествия оказалось на поляне среди сплошных берез. Сержант Савочкин подвел меня к выгоревшей на краю поляны плешине и, ткнув ногою в едва приметную ямку, сказал:
— Здесь стоял крест...
Я подозвал понятых, разъяснил их обязанности и права. Начался осмотр места происшествия.
Прежде всего нужно было осмотреть яму. Лопатой я стал выбрасывать из нее землю, перекидывать пожелтевший дерн. Вскоре попались две спички, за ними — обрывок веревки.
— Первый трофей! — воскликнул Иван Федорович.
Сержант Савочкин тут же подхватил обрывок, стал рассматривать. Все насторожились, ожидая, что он скажет.
— Точно такая веревка была на потерпевшей! — наконец проговорил он.
«Вот тебе и не окажется следов! — подумал я. — Вот тебе и прошла неделя». И спички, и обрывок веревки становились вещественными доказательствами.
«Первые трофеи» осмотра были сфотографированы, описаны и завернуты в бумагу по всем правилам криминалистики.
Вскоре мы углубились в рощу. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас со стороны, то принял бы за грибников. Мы заглядывали под каждый куст, раздвигали ветви, траву.
Вдруг крик:
— Товарищ Иванов!
Это зовет меня Иван Федорович. Я бегу к нему. Иван Федорович стоит на коленях возле тропы и разворачивает руками траву, высвобождая что-то.
— Что вы нашли? — спрашиваю подбегая.
— Смотрите-ка, пробка от канистры!
Подходит Савочкин, наклоняется над находкой шофера и говорит:
— Не зря эта пробка здесь! Они ведь бензин в костер подливали. А в чем приносили? В канистре!.. Я еще тогда почувствовал, что бензинцем потягивает, а откуда — не разобрал. Теперь вот стукнуло в голову!..
Да, пробка могла стать вещественным доказательством, если версия Савочкина подтвердится. Пришлось спросить Лозину, не чувствовала ли она запаха бензина, когда прибежала к костру. Нет, она не чувствовала. Ей и в голову не приходило подумать об этом.
С четверть часа мы провозились с пробкой. Фотографировали ее положение возле тропы, сделали схему. Потом я опылил ее порошком алюминия. Предчувствие не обмануло: на верху пробки выступил отпечаток пальца, правда,
Я старался работать спокойнее, но слишком много глаз наблюдало за каждым моим движением. Я нервничал.
Едва успел я закончить процедуру со снятием следов пальца, как из лесу позвала Вера Лозина:
— Товарищи, сюда, сюда!
Все бросились к ней.
Вера Лозина стояла возле срубленной березы.
— Здесь делали крест, — показала она на лежащие в траве щепки.
Я обошел высокий пень, стал рассматривать ветки с завядшими листьями, щепки. На одной щепке я увидел две параллельные бороздки. Показал их Лозиной.
— След топора. На лезвии зазубрины, — догадалась она.
— Совершенно верно.
— Значит, по ним можно найти топор, а по топору...
— Конечно!.. Можете подавать в юридический. Рекомендация будет, — пошутил я.
Вера улыбнулась, отвела глаза.
— Не-ет. Юриста из меня не получится. Я уже выбрала специальность.
— В театральный или в кинематографический?..
— В текстильный! — гордо произнесла она.
Я вспомнил, что Вера работает на швейной фабрике.
— На будущий год поступать буду.
— Почему не в этом? Стажа не хватает?
— Нет, два года как раз... Но я подожду.
Протокол осмотра места происшествия я составлял на поляне. Напротив меня уселись Савочкин, Иван Федорович, понятые. Вера Лозина устроилась позади. Я чувствовал, что она смотрит из-за плеча, как я пишу, может быть, даже читает.
— Как у вас получается!.. — вдруг сказала она.
Когда я повернул голову, она отодвинулась и добавила:
— Наверное, следователем интересно работать.
Савочкин, сделав свирепое лицо, прикрикнул:
— Лозина, не мешай человеку!
Вера встала и пошла по поляне, медленно, срывая цветы. Я углубился в записи.
Протокол осмотра места происшествия мы подписали уже при свете фонарика.
Без радости
Начальник милиции выделил мне кабинет, небольшой, но светлый, с широким окном, выходящим в палисадник. Плотная стена сирени надежно предохраняла от зноя и уличного шума.
Я пришел на работу рано. Ночью спалось тревожно и плохо. И во сне я составлял протокол осмотра места происшествия, и во сне Вера Лозина спрашивала, интересно ли работать следователем...
Допрос свидетелей я решил начать с Веры Лозиной. Она пришла, как мы договорились, ровно в девять. Села возле окна, еще более красивая в своем светлом платье, насторожилась. Я предупредил ее об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний, попросил расписаться. Она написала свою фамилию четко, букву за буквой, и поставила точку. Сделала она это торжественно.