Ни богов, ни королей
Шрифт:
— По нашим сведениям он со спутниками отправился в сторону Энгатара. Его имя Игнат.
Сердце мага забилось сильнее. На лбу выступила испарина.
— Благодарю. Помнится, был у нас такой ученик, но то было давно. Ох и намучились мы с ним…
Когда Раухель ушёл, Маркус не мог найти себе места. Словно ищейка, вышедшая на след лисы, он чувствовал, как близко находится к своей цели. Теперь ему не терпелось поскорее закончить работу, вызволить Тиберия из темницы и отправиться в Энгатар.
Глава 9
Разумеется, начальник тайной службы не всегда мог лично спускаться к столь ценному пленнику, не вызывая подозрений. Придворные Пламенного замка имели привычку подмечать всё, что не укладывалось в обыденный распорядок дня. Для Раухеля обыденностью было ходить из своих покоев в покои лорда Рейнара, пропадать неизвестно куда по поручению всё того же Рейнара, но уж никак не спускаться в подземелье западного крыла Пламенного замка с позвякивающим мешком
На следующее утро после разговора с Раухелем алхимика разбудил Носатый. Стражник принёс мешок со старой одеждой Карла и велел переодеться и ждать. Проговорил он это с тем же аккантийским выговором, что и всегда. И теперь он даже почти не резал слух. Старик сидел на краю кровати, разглядывая штаны и рубашку, что стали ему велики за время заточения. Тяжело вздохнув, он вновь попытался надеть их, подвязав поясом. Зеркала в лаборатории не было, но он был уверен, что выглядит нелепо в свисающей одежде. Подумав об этом, Карл невольно вспомнил, как в детстве донашивал одежду за старшим братом.
Да, Альбрехту всегда доставались обновки, а Карлу его обноски. Впрочем, грех было жаловаться. Семья их в то время жила небогато. К тому же заучка Альбрехт не бегал по улице с другими детьми, а потому одежда доставалась Карлу почти новой. Жили они в ремесленном квартале маленького городка Цеттенберг, что близ Эймха. Там у многих и того не было. Отец держал гончарную мастерскую, и денег едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Карл старался помогать дома по хозяйству, а Альбрехт подрабатывал у знакомого в книжной лавке. Карл ворчал, что лучше бы брат помогал отцу в мастерской, чем тратил время на книги. Родители старались дать сыновьям самое лучшее из того, что могли, экономя буквально на всём. Мать за бесценок выкупала негодные обрезки ткани у швеи через дорогу, шила из них платки, и ходила продавать в другие города, где ремесленников было не так много. Она могла не есть целый день, но обязательно приносила леденец или пряник. В одну холодную зиму бедная женщина не вернулась домой, позже её окоченевшее тело нашли охотники совсем недалеко от города. Метель застала её в менее чем миле от дома. Её заледенелые пальцы сжимали леденцового поросёнка. С тех пор дела пошли на спад. Книжная лавка, где проводил время Альбрехт, закрылась, а отец от горя стал всё чаще прикладываться к бутылке. Он умер через несколько лет и братья сошлись на том, что мастерскую следует продать. Уехав из городка, они поселились в Эймхе, где устроились подмастерьями в алхимическую лавку.
Некоторое время спустя Альбрехта заметил один маг из Аркентальского университета, волею случая оказавшийся в городе. Он зашёл купить реагенты и разговорился со смышлёным разговорчивым пареньком, в котором разглядел потенциал и магический дар, о котором тот даже не догадывался. Маг заметил и Карла, умело обращавшегося с реагентами и разбиравшегося в зельях даже лучше своего брата. Но когда он предложил братьям уехать учиться в Аркенталь, согласился только Альбрехт. Карл же заявил, что у него свой путь. Тогда он был даже рад, что брат наконец-то не будет маячить перед глазами, да и хозяин лавки упоминал, что гильдия ворчит насчёт количества учеников. С тех пор прошло немало лет. Братья жили своей жизнью, виделись время от времени. Альбрехт стал уважаемым магом, а Карл известным в алхимических кругах специалистом. Альбрехт завёл семью, некоторое время жил в Эркене неподалёку от Карла, потом вернулся в Аркенталь, кажется, совсем не интересуясь своим сыном и внучкой. Старый алхимик же души не чаял в малышке Риенне, твёрдо решив дать ей ту же заботу, которую им с братом дарили их родители, и которой, как ему казалось, Альбрехт не давал совсем. После — чума, смерть племянника с женой. Они с Альбрехтом вновь приняли совместное решение уехать из Империи в Энгату, подальше от чумы и Иды Морнераль, охочей до наследства юной Рии. Ещё неизвестно, что из этого было хуже. Старший брат не смог последовать за ними, сославшись на дела в Университете. Карл был не удивлён. Он не раз ворчал, что с возрастом маги становятся слишком отчуждёнными от человеческих забот. Два брата росли в одной и той же семье, и пришли к таким разным результатам. Карл всегда считал брата человеком,
— Наверное, и впрямь стоило уехать тогда. А теперь терпи, Карл. Раз уж подрядился её уберечь, то уж, будь добр.
Старик затянул пояс, чтобы штаны, по крайней мере, не спадали при ходьбе. Усмехнулся и снова сел на кровать.
— Было велено ждать. Что ж, буду ждать.
Карл окинул взглядом комнату, все эти колбы, кальцинаторы и дистилляторы, горелки и штативы. Чего уж там, это лучшая алхимическая лаборатория, где ему приходилось работать. Похоже, эта работа действительно важна для Рейнара, ведь каждый из аппаратов и инструментов явно стоил немалых денег. Не говоря уже об ингредиентах. Порошок из чистейшего гномьего серебра, лепестки полуночного пыльника, зуб оборотня с дальних северных пределов Ригена, кровь эльфа и многое другое. Но особенно Карл был поражён, когда впервые увидел не мумифицированные, не заспиртованные, а самые что ни на есть свежие драконьи органы. В ту ночь его разбудили и отвели в ледник, холодный подвал, где они и хранились, обложенные сохранённым с зимы льдом. Старый алхимик сначала даже не понял, что именно он видит. Куча мяса и потрохов. И только потом, когда ему объяснили, что это такое, Карл с небывалым интересом принялся за дело. Он делал вытяжки, порошки, растворы. Бесчисленное множество раз перегонял и отфильтровывал — всё по предоставленному ему рецепту. Ему, конечно, не раз приходило в голову, что он, возможно, занимается бесполезным делом и что безумец, написавший рецепт, ничего не смыслит в алхимии.
Драконья трансформация… Этот состав никого трансформировать не в состоянии. Уж Карл-то это понимал. Но ему льстило, что он, наверное, единственный алхимик к западу от Анмода, которому посчастливилось работать с такой редкой субстанцией как свежая драконья туша. К тому же, это даже хорошо. Кто знает, что случилось, если бы такой властный и расчётливый человек как Дериан Рейнар сумел в самом деле превратиться в дракона. А если Карл чего-то не знает? Что, если плод его работы — не единственное, что нужно для трансформации? Конечно, вряд ли… А вдруг? Внутри пробежал холодок. Карл посмотрел на бутыль, в которую перелил весь полученный состав. Он почувствовал немедленное паническое желание швырнуть её в стену. Вдребезги! И будь, что будет. Но нет, тогда они доберутся до Рии. К тому же, в леднике ещё много драконьих потрохов. Найдут нового алхимика. Пусть и не такого умелого, но способного медленно, но верно повторить работу Карла. И тогда всё напрасно. Нет, лучше оставить всё как есть. Или всё же…
Тревожные мысли старика прервали приближающиеся шаги. Вскоре в лаборатории появился Плешивый. Он несколько раз втянул ноздрями воздух и закашлялся.
— Как же ты тут в такой вонище сидишь, Карл?
— Привычка. — Буркнул алхимик. — К тому же, мои просьбы выделить отдельные покои с балконом и ванной, ответа не получили.
— Всё остришь, старик. Вижу, в своё переоделся. Пора и честь знать, на выход.
— Тебя послушать, так я будто бы по своей воле здесь торчу. — Прокряхтел Карл, слезая с кровати. — А что, на сей раз даже глаза не завяжете?
— Не велено. — Отрезал Плешивый. — Да и незачем. Ты ж старик, что с твоих глаз взять.
— И то верно. — притворно вздохнул алхимик. Карл по природе был человеком внимательным и, как и любой хороший алхимик, обладал отличной памятью. А теперь эта его память словно пробудилась ото сна, впервые за долгое время получив что-то, кроме четырёх стен, поэтому путь запоминался как бы сам собой, даже несмотря на то, что зрение у него было уже не то, что в молодости. Не то, чтобы Карл желал бы вновь оказаться здесь, чтобы воспользоваться этим знанием, но иногда он просто не мог остановить свой мозг от запоминания. Оттого-то он помнил то, что давно хотел бы забыть. Например, он бы с радостью забыл это заточение, но был уверен, что ему это точно не удастся. Сколько он просидел здесь? Неделю? Месяц? Два? Карл не следил за временем. Окон в темнице не было, так что отсчитывать дни можно было только отслеживая визиты стражей, приносивших кормёжку. Но алхимику и без того было, чем заняться. Время всё равно слилось для него в один тягучий почти неразделимый поток. К тому же когда-то он прочитал, что заключённые сходили с ума, считая дни, проведённые в заточении. А Карл дал себе слово во что бы то ни стало сохранить здравый рассудок.
После довольно долгого пути по коридорам они оказались не где-нибудь, а в приёмной Пламенного замка, где их уже ждали несколько человек.
— Donnerwetter! Чтоб меня! — Ахнул алхимик. — Ты случаем дорогу не спутал? Или у лорда дракентальского забава такая, подержать старика в каменном мешке, подождать, пока он станет похож на чучело, а потом посмеяться всласть вместе с прислугой?
— Спокойнее, господин Эльдштерн. — Навстречу алхимику вышел прихрамывающий человек в чёрном с золотой вышивкой костюме с масляного цвета волосами и надменной улыбкой. — Никто из присутствующих не намерен смеяться над вами. Особенно после того, какую неоценимую услугу вы мне оказали.