Ни богов, ни королей
Шрифт:
— Научили его не сдаваться? А теперь сами пасуете перед этим мешком с дерьмом! — Тиберий выругался на аэтийском. — Что с вами? Где тот мудрый и сильный маг, который победил морское чудовище? Который вызволил меня из заточения?
— Раухель. — Голос мага звучал для него самого потусторонне, как бы издалека. В разуме мелькнула мысль, что, наверное, так работает и лишение магии отчисленных студентов. Слабость и онемение. — прошу, позаботьтесь об этом юноше. Отдайте мою оплату ему…
— Не смейте сдаваться! Слышите?! — Тиберий сорвался на крик, в голосе послышались слёзы. — Маркус, разрази вас гром!
Эти слова
— Да. Ты видишь это в последний раз. — шипел демон. — Стихия, погубившая тебя. Вода с неба. К несчастью для тебя, с небес не падает огонь…
Губы Маркуса сложились в слабую улыбку. Маг собрал всю волю, что в нём осталась. Всё, что давало ему силы и желание жить. Внезапно небо озарила ослепительная вспышка молнии, словно трещина из чистого света, разрезавшая небо напополам. Но вместо того, чтобы тут же исчезнуть, она с оглушительным грохотом устремилась вниз, прямо в руку мага. Демон отпрянул, неистово зашипев и освободив вторую руку. Маркус ощутил невероятный прилив мощи. Он глядел на себя как бы со стороны, находясь одновременно и в собственном теле и снаружи, наблюдая всё, что происходит вокруг. Самого себя он увидел в сиянии белого огня, переливающемся и пляшущего вокруг тела. Ярче всего горели глаза, из них будто струилось белое пламя, окутывающее мага. Капли дождя превращались в облачки пара, не успевая долетать до Маркуса. Он повернулся к демону, распластавшемуся в грязи в нескольких шагах. Потом обратился к Раухелю и Тиберию.
— Закройте глаза. — сказал маг и протянул руку в сторону шипящего комка щупалец. Все струйки небесного огня, что окружали его, собрались вокруг протянутой руки, нетерпеливо срываясь с кончиков пальцев. Маркус едва успел ощутить всю мощь, которой он владел в этот момент, как вдруг ослепительный поток пламени устремился в демона. Не было слышно даже шипения, лишь чудовищный рёв пламени. Спустя несколько мгновений всё было кончено. На том месте, где был демон, не осталось даже пепла, а грязь превратилась в причудливого вида блестящее стекло. Оно напоминало воду, застывшую сразу после того, как в неё бросили камень. Мага накрыло волной слабости, будто из тела вынули все кости. Он зашатался, но был пойман пухлой рукой Раухеля.
— Эти твари… Их больше нет? — обеспокоенно спросил глава тайной службы.
— Не должно быть. — с трудом ответил обессиленный маг. — Тиберий…
— Я в порядке. — отозвался аэтиец. — Мне сейчас точно легче, чем вам.
С трудом добравшись до караульной башенки с Маркусом на плечах, Раухель опустился на табуретку и перевёл дух.
— Они могут вернуться? — голос Раухеля слегка дрожал, хоть он и старался вновь напустить на себя серьёзный вид.
— Могут. — кивнул маг.
— В таком случае я не могу рисковать. Вынужден отправить вас из замка сразу же, как закончится дождь.
— И на том спасибо. — вздохнул Маркус. — А пока… Демон, кажется, раскрыл что-то, чего я не должен был знать, работая на вас. Расскажите о драконьей крови, Раухель.
Глава 11
— Так вот как выглядит Северная роща с этой стороны. — Таринор глядел на простирающуюся перед ним стену шумящих
— А у неё есть и южная сторона? — Тогмур удивлённо вскинул рыжие брови и тут же ухмыльнулся. — Да ладно, знаю я, что по ту сторону лежат ваши южные земли. Хотя мальчишкой меня мать пугала, что этому лесу нет конца. Я-то понимал, что это всё сказки, а вот Иггмур долго верил, да, братишка?
— Угу. — промычал верзила, почесав затылок. — Да только матушка бы врать не стала, Тогмур. Тёмный лес. Нехороший. Хорошего там не жди. А ещё говорят, там деревья сами по себе ходят, да руки-ноги людям отрывают…
— Иггмур, погляди на себя. — усмехнулся рыжий. — Да ты любое дерево с корнем вырвешь и об колено переломишь! Как тогда, помнишь?
— Тогда меня высекли. — угрюмо ответил тот. — То была любимая яблоня Старого Эйвинда.
— Ну, теперь его рядом нет. Никто нам не страшен, тем более что с нами Таринор, а он самого Гальдра победил!
Наёмник лишь отшучивался, что в победе над стариком мало чести, но Тогмур был непреклонен. День клонился к закату, и Иггмур наотрез отказался идти в страшную чащу, да и Таринор согласился, что идти в лес ночью — это и без всяких ходячих деревьев верный способ заблудиться. Тогмур нехотя согласился разбить лагерь до утра и отправился за хворостом. Наёмник развёл костёр и все трое принялись перекусывать тем, что припасли в дорогу.
— Как-то вы с братом не похожи совсем. Я бы и не подумал никогда, что вас что-то связывает. — проговорил Таринор, оторвав зубами кусок плотного хлеба.
— Так у нас матушки разные. Моя как меня родила, так и преставилась, а ведь редкая красавица была, как говорят. А папаня себе другую жену вскоре взял, Хильду, дочку кузнеца. Крепкую, как наковальня. Она-то и родила моего крепыша-братца. Он был такой большой, что кроме Хильды никто б такого выносить не смог. Старый Эйвинд считал, что это сам Торм спустился к смертным в виде могучего воина. Вот его и откармливали как бычка на убой, ну, он и вырос с бычка. Да вот только нрав у братца уж больно мягкий для великого война.
— Матушка говорит, что доброта — главная благодетель. — сказал Иггмур с набитым ртом и, обратившись к наёмнику, добавил. — А яблоню ту я не специально сломал. Ребята говорили, что мне слабо. А мне не слабо! — верзила стукнул по земле кулаком и Таринору, сидевшему рядом, показалось даже, что он почувствовал удар.
— Да, ты всегда был добряком. — ухмыльнулся Тогмур. — Вот тебе все на шею и садились.
— Порой для этого и добрым быть необязательно. — заметил наёмник. — Обстоятельства. На моей шее кто только не сидел — от крестьян до королей.
— Странные вы, южане. — хмыкнул рыжий. — И короли ваши — совсем не то, что наши вожди. Ни один северянин не станет целовать задницу кому-то, только потому, что он родился с короной на голове. Рассказывали мне о таких. В руках и топора не держал ни разу, а туда же, кланяться ему да в верности клясться… Мой отец завоевал звание вождя в поединке. Да и потом сломал не один хребет тем, кто пытался оспорить его право вести нас. И конунга Стейна Кривостопа знают от Большого леса до северных бескрайних льдов, где люди живут без глаз, ртов и носов!