Ни богов, ни королей

Карпов Илья Витальевич

— Там дальше ручей. Холодный, освежающий. Самое то после такого… — рыжий не договорил фразу, застыв с круглыми глазами. После секундной паузы он согнулся пополам от смеха.

— Фто такое? — недовольно спросил Таринор, но услышав собственную речь, понял, что его лицо, должно быть, представляет собой действительно смешное зрелище. — Фильно опухло?

— Не то слово. — выдавил Тогмур. — У тебя будто задница вместо глаза, а губы… — он вновь разразился хохотом. — Да тебе любая девка позавидует! У тебя рожа вообще на буханку хлеба похожа!

— Не фмейтефь! — попытался разлепить

губы наёмник. Его начало знобить. — Наф уфлыфат!

Теперь даже Иггмур захихикал басом, а его брат так вообще присел на землю, держась за живот.

— Лучше… Лучше просто молчи! Я… не могу! Ты похож на… на свинью… розовый такой… упитанный…

Некоторое время спустя Тогмур всё-таки смог взять себя в руки и, глупо улыбаясь, очевидно, прилагая все мыслимые усилия, чтобы вновь не залиться смехом, повёл Таринора к ручью. Лицо наёмника горело, и прохладная вода ощущалась ледяной и невероятно приятной для опухшего лица. Когда же наёмник вернулся к тому месту, где они остановились, он увидел Иггмура, безмятежно сидящего на камне.

— Красиво. — пробасил он. — Птички запели.

Наёмника бросило в холод. Он прислушался — и точно. Если до этого трели пернатых органично вплетались в шум листвы, стрёкот сверчков и прочие лесные звуки, то теперь они были слышны отчётливо и сильно выделялись.

— Уфодим. Фефяс! — резко сказал Таринор.

— Ох, лучше ничего не говори, а то я снова буду по земле кататься. — ответил Тогмур.

— Пфтицы! Они внают, фто мы вдефь!

— Что нам птицы-то сделают…

— Эльфы! Эльфы внают! Мы долвны вернутьфя на тропфу. — наёмник быстро зашагал туда, откуда ещё некоторое время назад они неслись, сверкая пятками.

— Там же пчёлы! — испуганно воскликнул Иггмур.

— Пфлевать! — отрезал наёмник, не оглядываясь. — Нам нувно вернутьфя, а то ваблудимфя.

Теперь впереди шёл Таринор. За ним следовал настороженный Тогмур вглядывался в окружающий лес. А позади семенил испуганный Иггмур, вжав голову в плечи. Они уже немало прошли, когда рыжий взял наёмника за плечо.

— Слушай, Таринор, мы уже должны были прийти обратно. А тут ни улья, ни дерева, ничего. Сплошной лес. — в голосе Тогмура был слышен плохо скрываемый страх. — А вдруг эти россказни правда, и мы теперь не найдём выхода?

— Ефли мы фвернём, то тофьно ваблудимфя. — стараясь не терять самообладания, ответил наёмник. Непросто говорить уверенно, когда губы больше напоминают оладьи, но он и сам понимал, что Тогмур, скорее всего, прав. Они и в самом деле заблудились. — Фёрт бы ваф пфобврал ф вафым мёдом… — тихо сквозь зубы процедил наёмник. Вдруг из-за пазухи выпал серебристый листок. Таринор попытался поймать его на лету, но он полетел в сторону, будто подхваченный ветром. Наёмник дёрнулся в ту сторону, а листок полетел дальше. И тут его осенило: ветра-то нет. Воздух был неподвижен, как в склепе. Селименора…

— Ва мной. — коротко сказал Таринор. Я внаю путьфь.

Братья последовали за ним без лишних вопросов. Тогмур побледнел, и его румяное лицо теперь выглядело нездоровым.

— Не бойся, братишка. — раздался голос Иггмура. — Мне тоже страшно.

— И вовсе я не боюсь. — огрызнулся

тот. — Сейчас Таринор нас выведет. Он дорогу знает…

Наёмнику тоже хотелось верить, что он знает дорогу и это действительно знак богини. И что целью она имеет именно вывести их на тропу. Наверное, если бы не опухшее покрасневшее лицо, он бы сейчас тоже выглядел испуганным. Наконец, перелетев через кусты, листок приземлился на вытоптанную травяную тропинку. Перекатившись в сторону, он замер. «Туда, стало быть, и пойдём. Спасибо тебе, среброокая.» Наёмник спрятал листок обратно и облегчённо вздохнул.

— Феперь вперёд. И никаких офтановок, пфёл и мёда! Фторой раф мовем и не выйфи…

Дальше дорога проходила в молчании. Даже пободревший Тогмур ни говорил ни слова, а только мычал под нос какой-то незатейливый мотив. Но Таринора смущали только не смолкавшие птичьи трели. Конечно, он не был большим знатоком, но они звучали как-то беспокойно. Наёмник старался гнать эти мысли прочь, но тревога не покидала разум, заставляя биение сердца походить на конский галоп. Вскоре к этому прибавилась паранойя: ему то и дело мерещилось движение вокруг. И если раньше он думал, что лес за ними следит и внимательно изучает, то теперь ему казалось, будто за каждым стволом пряталось по эльфу, а сами деревья были готовы разорвать их ветвями. В памяти всплыл момент собственной смерти. Таринор будто снова ощутил нестерпимую боль, ужас и отчаяние…

— Эй, Таринор, а здорово тебя пчёлы покусали. — усмехнулся Тогмур. — Я б тебя и не признал теперь.

— Угу. Вдорово. — буркнул в ответ наёмник.

— Ну, я так считаю, раз всё кончилось хорошо, то и нечего обижаться, правда?

— Ефё нифево не коньфилофь. Коньфифя, когдва мы ив лефа выйвем. Вывыми.

— Ну, уж в этом я не сомневаюсь. Мне как-то старый Эйвинд сказал, «молния дважды в одно место не бьёт». Мол, если раз из передряги выбрался, то уж ничего не страшно. Только не пойму, причём тут молния…

Таринор ничего не ответил на это. Только подумал, что в его случае, видимо, молния обозлилась и решила бить, покуда не оставит от несчастного наёмника горстку пепла…

Вдруг лесной шум прорезал крик незнакомой птицы. Таринор застыл как вкопанный, братья тоже остановились. Похожий на пронзительный свист, звук повторился трижды и стих.

— Это ещё что? — испуганно спросил Тогмур.

— Фо, фево я и воялфя… — настороженно ответил наёмник. Он поглядел по сторонам: с обеих сторон от тропинки к ним приближались фигуры. Эльфы. Кто-то из них обнажил клинки, кто-то был готов натянуть тетиву лука, а у двоих были длинные копья-рогатины.

— Не февелитефь. — процедил наёмник. — Вабудьте моё имя.

— Чего? Зачем это?

— Профто вабудьте моё имя. — продолжал Таринор с той же интонацией.

Эльфы были слишком близко, чтобы объяснять дальше. Оставалось надеяться, что Тогмур послушается. И Иггмур тоже… Тем временем лесные эльфы уже окружили их. Остриё копья застыло на расстоянии вытянутой руки от лица наёмника.

— Люди. — сказал один из них, темноволосый. — Северный народ. Что же вас сюда привело? Вняли советам наших ледяных братьев?