Никакой магии
Шрифт:
– Только взгляни, какой ровный срез получился. Заточка просто изумительна, позвонки разрубило почти без усилия.
Четверть часа назад этот егерь сидел в паре футов от меня. Он почти все время молчал и даже когда пришел черед представляться, неразборчиво пробубнил в усы «сржтмкбрд». По усам я и узнала его – потому что слипшаяся от крови борода выглядела совсем иной.
– Мари, – тон полуэльфа изменился, теперь рядом стоял строгий отец, отчитывающий непослушную дочь… нет, поправилась я, строгий хозяин, выговаривающий собаке, которая притащила в застеленную кровать дохлую
Радостная улыбка увяла, сменившись виноватой обидой. Девочка молча развернулась и побрела назад, оставляя за собой цепочку темно-багровых капель и отпечатки маленьких босых ног.
– Ужасное дитя, – вздохнул полуэльф. – Надеюсь, вэнда, – он мастерски «сыграл» интонацией, перейдя на доверительный, почти интимно-личный тон и оставив на грани явственно улавливаемое возбуждение, – вы не доставите мне подобных проблем?
– Удовольствия вам я точно не доставлю! – пообещала я.
Кэл не удостоил меня ответом – если не считать за таковой небрежный взмах руки в сторону печи. Меня уронили вниз и уточнили, куда следует шагать, «легким» пинком в спину, от которого я едва не распласталась на полу, рядом с выжженным пятном. От пятна разило уже знакомым кисловато-химическим запахом. А еще чуть поодаль, в тени у станка, лежал мертвый егерь. И еще одно тело… опрокинутый деревянный стол, густо издырявленный пулями, рядом в беспорядке разбросаны инструменты… опять пятно окалины – кусочки мозаики, понемногу складывающиеся в картину. Не боя – бойни, на которой ослепленных и оглушенных солдат безжалостно расстреливали затаившиеся на помостах охотники. В живых не осталось никого… почти.
– Стой здесь!
Лейтенанта Хауста, как и меня, не стали связывать. Лицо представляло собой один сплошной кровоподтек, волосы справа от макушки слиплись от крови, левую руку он держал чуть на отлете, странно вывернув. Капрал Малреннон, сидевший рядом с ним, напротив, казался почти прежним – только вот руки, которые он прижимал к животу, были вымазаны в крови. Еще один егерь лежал чуть дальше, на краю большой воронки в песке, ноги стянуты ремнем, а на пропитавшейся темным куртке виднелось целых три дыры. Каждое движение раненых бдительно сторожили пятеро, с револьверами наготове, а еще два бунтовщика с непривычного вида карабинами стояли напротив, на другой стороне ямы. Бунтовщика… очередной тычок в плечо сбил с мысли, но я все же успела поймать ее за ускользающий хвост.
– Садись к ним.
Чем пахнут рабочие сталелитейного завода? Углем, железной рудой, подсказал мой невеликий опыт… но уж точно не мукой или заморскими фруктами. Да и одеваются они либо в грубую простую одежду, либо – по большим праздникам – достают бережно хранимые «выходные» костюмы. Хомяк же и остальные подручные Кэла явно выбивались из стереотипа. Они скорее были похожи на приказчиков купеческого лабаза, слишком часто и глубоко запускавших лапы в хозяйское добро. И полуэльф с акцентом… и в лаковых, с квадратными носами, туфлях. Он встал перед лейтенантом и с полминуты рассматривал его – а я еще более сосредоточенно
– Разбудите-ка нашего гостя.
Один из охранников торопливо спрятал револьвер, подскочил к Хаусту и, схватив за волосы и челюсть, развернул лицом к полуэльфу.
– Смотреть! Глаза разлепи, скотина!
Брань оказалась плохим подспорьем в деле поднимания век. Лишь когда лейтенанта второй раз окатили водой из ковшика, он приоткрыл правый, чуть менее заплывший глаз и взглянул на стоящего перед ним.
– Итак, лейтенант, – начал полуэльф, – есть два варианта дальнейшего развития событий. Мне нужны ваши условные сигналы. Если вы, – Кэл слегка усмехнулся, – разумный человек и расскажете все, без утайки, то вы и ваши товарищи умрете быстро.
– А если, – шевельнул разбитыми губами Хауст, – я предпочту поиграть в героя?
– Результат все равно будет ровно тот же. – Полуэльф взмахом руки подозвал одного из своих подручных с тяжелой полотняной торбой на плече и, покопавшись в ней, вытащил пузатую склянку с желтоватой маслянисто-густой жидкостью.
– Микстура из этой бутылки развязывает язык ничуть не хуже эльфийского «правдивого слова». Недостаток лишь один – время. Требуется час или даже полтора, чтобы зелье подействовало. Только поэтому я предлагаю вам сделку, лейтенант. Ну а чтобы вам лучше думалось…
Отвернувшись от Хауста, полуэльф отдал короткую команду охранникам. Лежавшего на краю ямы раненого егеря стащили вниз и цепью примотали к вкопанной балке. Окончательный – и жуткий! – смысл их действий я поняла через минуту, когда над ямой завис ковш, до краев наполненный огнем. Волна жара тут же выжгла из воздуха остатки влаги, взамен заполнив тяжелым запахом стального расплава.
– Итак, лейтенант? – полуэльф придвинулся вплотную к егерю, цепко поймав его взгляд. – Вы решили?!
Лейтенант молчал. Как и егерь в яме, хотя рот ему не затыкали. Они молчали даже когда ковш накренили еще больше, и ослепительно-белая лава заколыхалась у самого края.
Великий Лес, да они тут все сумасшедшие, осознала я. Молчать… ради чего?!
– Во имя Единого, Хауст! Это же бессмысленно!
Лейтенант, неловко вывернув голову, обернулся ко мне.
– Мисс Грин… простите… я не сдержал обещание…
– Великий Лес, да какой же вы дурак!
Хауст молчал. Кэл, поморщившись, взмахнул рукой. Я поспешно отвернулась, зажмурившись – словно это могло спасти меня от дикого вопля и запаха паленого мяса. Но ковш остался неподвижным, а отошел в сторону державший голову лейтенанта охранник.
– Два красных огня и один зеленый.
Все – и лейтенант – дружно развернулись к сказавшему эти слова.
– Капрал…
Малреннон отрицательно мотнул головой.
– Я уже не капрал, сэр. Я – покойник. Две дырки в пузе, от которых несет дерьмом… но дело не в этом, сэр. Мисс эльфийка права, молчать глупо. Мы… плохо подготовились.
– Как же приятно иметь дело с разумным человеком, – полуэльф сделал шаг в сторону, оказавшись прямо перед капралом. – Право же, мне почти жаль, что вы дважды правы.