Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
Я не отвечая, слегка похлопал тростью по столу, недвусмысленно намекая, что не вижу денежек.
Сальвини переглянулся с соседом и Поцци что-то сказал, обращаясь к сидящему у входа, Скварчелупе. Тот подскочил, но вынужден был сесть на место. Парни недвусмысленно намекнули ему, что дёргаться не следует.
– Синьоры, скажите своему молодчику, чтобы он сидел смирно и не суетился. Бугор! – обратился я к Стёпке.
– Принеси сюда вон тот саквояжик.
Стёпка недоумённо взглянул на меня, но быстро сообразил, что от него требуется. Не обращая внимания на недовольного
– Отдай его вон тому господину, - указал я на Поцци.
Степка небрежно плюхнул саквояж на стол и подвинул его ближе к итальянцу. А ведь молодец начинающий бандит! Быстро просёк обстановку и вполне вписался в сценарий. Сухопарый итальянец, недовольно поморщившись, открыл саквояж и выложил на стол завернутые в бумагу две пачки. Он хотел подать их мне, но я остановил его.
– Разверните!
Карло Сальвини добросовестно перевёл. Тот пожал плечами и освободил пачки ассигнаций от упаковки.
– Теперь переложите по одной ассигнации все деньги вот сюда, - сказал я, медленно и чётко проговаривая слова, и указал я место на столе.
Тот с недоумением уставился на Сальвини, который никак не мог понять, что мне надо.
– Господин Поцци, не изображайте, что вы не понимаете русского языка. Я знаю, что вы всё понимаете и даже вполне сносно говорите. Я просто хочу, чтобы вы коснулись голыми пальцами каждой купюры.
– Но зачем? – воскликнул Сальвини.
– Я хочу убедиться, что деньги не отравлены, - холодно сказал я.
Тайна смерти Иоанна Павла I.https://www.stoletie.ru/versia/kto_ubil_papu_687.htm
Глава 12
Сальвини с непередаваемым выражением на круглом лице уставился на меня. И надо сказать не он один. Все остальные тоже не остались равнодушными, лишь Поцци, сохраняя на лице надменно-презрительное выражение, кивнул и стал не спеша перекладывать ассигнации. Я внимательно смотрел за его руками и когда в середине пачки обнаружились три слипшиеся купюры, которые он с недоумением стал рассматривать, сказал излишне громко и поспешно:
– Осторожно за самый краешек возьмите их и отложите в сторону. И не вздумайте тянуть пальцы в рот.
Поцци глянул на меня, и послушно отложил слипшиеся купюры в сторону. Может быть я и параноик, но фильм по роману Умберто Эко я в той жизни смотрел, а кроме того, чувство опасности и тревоги возникшее с появлением в городе итальянцев не давало расслабиться.
– Продолжайте, господин Поцци, - подбодрил я, переставшего перекладывать ассигнации, синьора.
Тот, немного поколебавшись, продолжил пересчитывать денежные знаки, и, когда во второй пачке обнаружились слипшиеся купюры, отложил в их сторону без моих указаний. Когда процесс пересчёта был закончен, я не спеша достал из кармана заранее приготовленный кусок полотна, завернул в него
– Эти можете отдать своему слуге.
Но Поцци не обратил на мои слова никакого внимания. Ассигнации сиротливо остались лежать на столе. Я усмехнулся и сказал:
– Что ж, синьоры! Условие соблюдено, и вы можете задавать свои вопросы.
Но синьоры видимо были несколько обескуражены мой наглостью и только молча на меня смотрели. Торопить я их не стал. Ответил таким же разглядыванием. Наконец Сальвини облизав пересохшие от возмущения губы, произнес:
– Вы дурно воспитаны молодой человек. Неужели вы подумали, что мы хотим вас отравить?
– Ну что вы такое подумали, любезный синьор Сальвини? Лично вас я ни в чем не подозреваю и, если я чем-то вас обидел, то приношу свои искренние извинения, - с усмешкой произнёс я, глядя, впрочем, на невозмутимого Роберто Поцци. – Но, синьоры время идет, и не будем тратить его на взаимные обвинения. И так ваши вопросы!
– Синьор Забродин, - с сильным акцентом вдруг произнёс Поцци, - поясните свои слова о «нашем» мире. Он ведь такой же «наш» как и ваш!
– И так и не так, синьор. Видите ли, я по вашему же выражению «вселенец» и этот мир не мой и одновременно мой, поскольку это тело принадлежит «вашему» миру, а сознание совершенно другому, похожему на «ваш», но другому.
– Разве это возможно? – спросил Сальвини.
– Но раз вы проделали столь долгий путь, чтобы со мной встретиться, то наверняка предполагали, что-то подобное. Не так ли?
– Что есть «вселенец»? – вмешался Поцци.
– Артемий Николаевич, объясните синьорам значение слова «вселенец», - попросил я Гурьева.
Тот кивнул и довольно долго что-то лопотал на итальянской «мове» и видимо ему удалось внятно донести до них значение русского слова «вселенец», поскольку Поцци понимающе кивнул и что-то спросил. Сальвини удивлённо на него взглянул и перевёл:
– Синьор Поцци спрашивает: «Как вас, то есть вселенцев, много, и что вы хотите»?
– Можете успокоить своих хозяев. Скорее всего, на сегодняшний день, я такой один и самое большоё моё желание - это вернуться обратно.
– Вы сказали, что желаете вернуться, а как же ваше заявление о спасении «нашего» мира. И от чего вы собираетесь этот мир спасать? – спросил Сальвини.
– Вернуться обратно я не могу, это не в силах человеческих, а вот спасать ваш мир от великих потрясений нужно и пока можно, но одному человеку это не по силам, будь он даже Иисус Христос.
На сей раз Сальвини посмотрел на меня как на сумасшедшего и произнёс:
– Так вы считаете себя мессией?
Этот неожиданный вопрос меня развеселил. И я решил немного постебаться.
– А почему нет, любезный господин Сальвини? Вы же ждёте второго пришествия Христа? Не так ли?
Глядя на разочарованное лицо Карло Сальвини, который по видимому решил, что я всё таки сумасшедший, и длинный, полный лишений, путь из Рима в эту сибирскую «тьму-таракань» был проделан зря, я самым неприличным образом расхохотался.