Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
– И куда же здесь вы хотите приспособить пулемёт? – спросил он, показав мне выбранную фотокарточку.
– Пока не знаю! – честно ответил я. – Но поставим обязательно, если не на этот, то на следующий уже более надёжный образец.
Прудников кивнул и положил фотокарточку в карман. Ну что же будем надеяться, что и Департамент полиции не подкачает и доведёт до первого лица в государстве, что самолётостроение это очень важно.
А между тем время шло, и мне была непонятна эта медлительность нашей государственной
А впрочем, какая-то польза есть. Вон, вполне здоровый Георгий Александрович успешно осваивает наш летательный аппарат и, похоже, вовсю пытается охмурить свою инструкторшу. А та вполне благожелательно относится к этим попыткам. Я попытался поговорить с самой Катюхой, но получил резкий и неожиданный отпор. Мне очень ядовито посоветовали не лезть не в своё дело и разбираться со своей старухой. Это она имела ввиду Сару-Серафиму.
Пришлось разговаривать с Феодорой Савватеевной. Но и здесь я получил от ворот поворот.
– А что ты хотел? – сухо сказала ведунья. – Ведь ты же сам её на этот путь направил. Девка силу свою почувствовала, вот и играет.
– Ага, играет! Того и гляди доиграется! – пробурчал я, осознавая, что в словах ведуньи есть изрядная доля истины.
– А вот этого не бойся. Ничего страшного с ней не произойдёт, даже если не устоит перед царевичем. Может быть, это будет и к лучшему. Или ты имеешь на примете для сельской девушки кандидатуру лучше, чем молодой и симпатичный Великий Князь?
– последние два слова она выделила очень мощной интонацией, напомнив, что живём мы в сословном обществе.
– Боюсь, что замуж ей выходить-то не за кого.
– Это почему же? – попытался оспорить я это странное заявление.
– А ты сам подумай!
А ведь Савватеевна пожалуй права. Даже если и кто найдётся, то вряд ли Катюха будет долго терпеть ограничения, которые накладывает замужество. По крайней мере, я никак не могу представить нашу «валькирию» замужней дамой обремененной детьми. Решив, что в данном случае от меня ничего не зависит, сказал:
– Ну если так, то вы тогда хотя бы подлечите Его Высочество, а то у него с лёгкими что - то.
– Уже! – усмехнулась ведунья.
– Что уже? – затупил я.
– Уже подлечили. Екатерина ему диагноз поставила и ко мне привела. Я ему, как ты выражаешься, ауру подправила. Теперь понаблюдаем, если надо будет то «ларец» к нему применим.
– Вы такие умнички! – восхитился я. – Вот бы ещё папашу его подлечить!
– Пока не приглашали. Если пригласят, то и его полечим, - заверила ведунья.
Ну что же…! Даже если у меня ничего не выгорит с госзаказом на производство моторов и радиотелеграфа, то одно то, что Георгий Александрович туберкулёзом не заболеет и не умрёт в двадцать восемь лет, уже результат. На мой взгляд, он гораздо лучше подходит на роль императора
Где-то через неделю после встречи с Хруновым в магазине герра Шуля, Прудников сообщил мне, что тот ищет со мной встречи. Вторая волна моей славы изобретателя радиотелеграфа в газетах подействовала? Похоже, созрел хлопец. Встречу я назначил в одном из ресторанов, куда пришёл заранее вместе с Архипкой и Петькой Кожиным, которые расположились за соседним столиком. Фрол Никитич появился в оговоренное время и тоже не один. К немалому моему удивлению, его сопровождал Прохор Шаркунов с тремя быками. Хрунов подсел ко мне, а Щелкан с командой приземлились неподалёку.
– Вы сегодня охраной, господин Хрунов! – после необходимых приветствий констатировал я увиденное.
Хрунов досадливо глянул в сторону Щелкана и вяло махнул рукой, давая понять сугубую незначительность данного факта. Расспрашивать его я не счёл нужным, и подозвав официанта, спросил у Хрунова:
– Что будете пить господин Хрунов. Коньяк или водку, а может вина заказать? Говорят тут есть хорошее грузинское вино.
– Грузинское? – удивился золотопромышленник. – Нет, вина не надо.
– Ну тогда коньячку. Любезный!
– обратился я к официанту. – Подай нам бутылку коньяка и закуски, на твоё усмотрение. Угодишь, чаевыми не обижу.
Официант унёсся выполнять заказ, а я спокойно стал рассматривать, сидящего напротив. Тот видимо сам до конца не понимал, что он конкретно от меня хотел добиться и поэтому был не совсем в «своей тарелке». Он несколько исподлобья смотрел на меня и похоже не знал с чего начать.
– Что, Фрол Никитич, деньги вас уже не радуют? – неожиданно задал я нелепый вопрос.
Тот с изумлением на меня уставился и, наконец, произнёс:
– С чего вы это решили?
– Я не решил! Я всего лишь предположил! – и постарался обаятельно ему улыбнуться.
Хрунов хотел было что-то сказать, но тут появился официант и поставил на стол коньячные рюмки и не распечатанную бутылку коньяка. Он вопросительно на меня глянул и, кивнув ему я сказал:
– Обслужи нас! Любезный.
Тот ловко открыл бутылку и наполнил наши рюмки примерно на треть. Следом с подносом подошёл другой халдей и расставил закуски.
– Благодарю, любезный! – сказал я первому официанту и добавил. – Дальше мы сами.
– Ну за знакомство! – поднял рюмку я.
Хрунов молча взял свою и мы выпили за знакомство. Закусив, я ответил на его немой вопрос по поводу денег.
– Видите ли, уважаемый господин Хрунов, предположение отсутствия у вас радости от денег я сделал не на пустом месте.
Тот буравил меня своими неопределённого цвета глазками и ждал продолжения. Я не стал его томить и продолжил.
– Денег у вас сейчас очень много и вам они теперь достаются без особого труда. Не так ли?