Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
– Однако! – покрутил тот головой, когда я выдохся и замолчал. – Однако! – повторил он. – И где же вы, молодой человек, такой галиматьи поднабрались?
– Отчего же галиматья? – сделал я обиженный вид. – Книги я читаю, а там всё это подробно описано.
– Да? – с сомнением посмотрел на меня Иван Николаевич. – А попроще, без книжной зауми?
– Попроще! – засмеялся я и добавил: - Попроще это будет звучать так – «мужик с жиру бесится». Но такое утверждение слишком абстрактно и не передаёт всех нюансов данного явления.
–
– Мне кажется, что он и сам до конца не осознал, что ему от меня нужно. А вот мне было нужно, чтобы он не разбрасывался деньгами без всякой пользы, а вложился в мои проекты. Целый час пел ему соловьём и почти уломал, но, похоже, не срослось.
– Вот как! И отчего же не срослось? – спросил Прудников. И было видно, что это его действительно очень интересует.
Вот чёрт! Мне вовсе не хотелось, чтобы полиция копалась в этом направлении и, поэтому я, беспечно махнув рукой, произнёс:
– Да бог его знает, какая шлея ему под хвост попала!
Прудников открыл, было рот, чтобы ещё кое о чём меня расспросить, но тут дверь с шумом распахнулась и в номер ввалился Архипка. За ним не спеша вошёл и Петька Кожин.
– Немтырь… - начал было с порога Архипка, но увидев Прудникова, замолчал и попятился.
– Заходи! – сказал я и, обернувшись к куратору от полиции, церемонно провозгласил:
– Прошу прощения, Иван Николаевич, мне…
Тот понятливо кивнул головой и произнёс:
– Не беспокойтесь, Алексей Софронович, я подожду!
После этого он отошёл к столу и взял лежащую там книгу Ольги Лиховицкой, несколько экземпляров которой я захватил с собой из Барнаула и собирался пристроить в какое-нибудь столичное издательство, но так и не удосужился. Прудников листал книгу, делая вид, что внимательно рассматривает иллюстрации. Он явно желал послушать, о чем мне будет докладывать Архипка. Меня это нисколько не обеспокоило, и принялся расспрашивать друга.
– Рассказывай что там происходило после того как я ушёл?
Архипка покосился, на греющего уши, Прудникова, но я сделал разрешающий жест «мол, говори».
– Да ничего там не происходило! – негромко проговорил парень. – Только ты вышел, Щелкан подскочил к Хрунову и что-то ему тихо сказал. Мы не расслышали, но, похоже, хотел за тобой кинуться. Хозяин ему не позволил и отослал обратно за столик, а сам подозвал официанта и заказал водки. Когда тот водку принес, Хрунов указал на стол где сидел Щелкан и приказал принести бутылку водки и им.
– Ну и дальше что? – ухмыльнулся я.
– Да ничего дальше! Надрался Хрунов как сапожник и взялся было буянить, но его успокоили и Щелкан с друзьями увезли на извозчике, хотя и они тоже изрядно надрызгались но на ногах стояли.
– Ясненько! – сказал я. – Молодцы! Можете
Парни обрадовались и быстренько из номера свалили. Я же некоторое время пребывал в раздумьях. Судя по тому, что мне рассказал Архипка, то Хрунов пребывает в раздрае и вполне может, проспавшись, обо мне вспомнить. Мои размышления прервал ехидный голос Прудникова:
– Господин Щербаков, уж не из этой книги вы набрались мудрости? – показал он книжку.
– Нет, не из этой, - засмеялся я, оценив его юмор. – Но вы напрасно иронизируете! Умные мысли там наверняка присутствуют, только предназначены они исключительно для дам. Вы держите в руках типичный женский роман, написанный женщиной и для женщин.
– Я так понимаю, что эту книгу вы даже не читали? – изумился Иван Николаевич.
– Читать я её, конечно, не читал, но внимательно просмотрел, - усмехнувшись, произнес я. – Кстати, вы можете её забрать и подарить жене или ещё кому. Уверяю вас - женщины читать книгу будут не отрываясь. А за это вы должны просветить меня насчёт столичных издателей. А то я только и знаю что был такой издатель - некий Суворин.
– Отчего же был! Он и сейчас есть. А зачем, позвольте спросить, вам издатель?
– Издать книгу, которую вы держите в руках. Я пообещал госпоже Лиховицкой пристроить её роман в столичное издательство.
– Вот в чём дело! – засмеялся Прудников. – Но я бы не рекомендовал вам обращаться к Суворину. Господин Суворин после трагедии с первой женой довольно предвзято относится к женщинам писательницам.
– А что случилось с его женой? – полюбопытствовал я.
– Его жену, мать пятерых детей, застрелил любовник.
– Вы шутите! – изумился я.
– Так и есть. Правда произошло это довольно давно, в 73 году, и ныне господин Суворин женат на другой женщине.
– Ну ни фига себе, какие у вас здесь страсти бушуют! – в полном обалдении произнёс я. – Мать ПЯТЕРЫХ детей любовник грохнул.
– Столица…! – пожал плечами Прудников.
– Тогда, может быть, мне ещё кого-нибудь посоветуете? Не один же Суворин в столице!
– Я бы рекомендовал вам с этим вопросом обратиться к Сойкину Петру Петровичу. И даже могу свести вас с ним.
– Буду премного благодарен! Когда мы сможем посетить уважаемого Петра Петровича?
– Да хоть завтра. После обеда устроит?
– Меня устроит любое время лишь бы оно устроило вас и господина Сойкина!
– Ну тогда завтра после обеда.
"Пушки не могут воевать с идеями" Екатерина Великая. Шестнадцатого сентября 1796 года императрица Екатерина II подписала указ "Об ограничении свободы книгопечатания и ввоза иностранных книг, об учреждении на сей конец Цензур в городах: Санкт-Петербурге, Москве, Риге, Одессе и при Радзивиловой таможне, и об упразднении частных типографий".