Никогда не отпущу тебя
Шрифт:
— Во-первых, после того, что там произошло, ты туда — в свою квартиру — больше не вернёшься. Во-вторых, многие няни живут с семьями, в которых работают. И в-третьих, какой работодатель будет четыре дня подряд ходить в больницу и сидеть у твоей кровати? По-моему, так поступают только друзья. Настоящие друзья.
Гризельда задумывалась об этом. Она видела подруг Сабрины Маклеллан. Это были такие же светские дамы с идеальными волосами и дизайнерскими нарядами. Они вместе пили вино и беседовали о политике. Они с миссис Маклеллан никогда так не общались.
И все же время от времени они болтали. Сабрина всегда проявляла к Гризельде неподдельный интерес, пыталась
Хм. Гризельда, что, неправильно истолковала ее действия? И Сабрина Макклеллан пыталась выстроить с Гризельдой не только рабочие, но дружеские отношения?
— Ты молчишь, — сказала Майя. — Значит ли это, что ты над этим думаешь?
— Не знаю. Не знаю, насколько это удобно, если я буду там жить. Не знаю, почему она это предложила.
— Потому что ты ей нравишься. Потому что она хочет тебе помочь, — ответила Майя. Она глубоко вздохнула и цокнула языком, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. — Черт, Зи. Люди хотят тебе помочь. Ты можешь совершенно бесплатно жить там — в роскошной квартире — и поступать в колледж. Ты можешь достичь чего-то в этом мире. Ты можешь кем-то стать. И всё это преподносят тебе на чертовом блюдечке с голубой каёмочкой. Ты такая подозрительная! Почему ты не можешь просто сказать «да»?
Гризельда уставилась на Майю, не понимая, с чего она так рассердилась.
— Майя, я такая подозрительная, потому что просто так жизнь не преподносит колоссальные возможности на блюдечке с голубой каёмочкой. Ты это знаешь, и я это знаю. Подобные вещи с такими, как мы не происходят.
Глаза Майи вспыхнули, она встала, уперев руки в боки, и показалась Гризельде не на шутку рассерженной.
— Ерунда. Все эти хорошие вещи происходят именно с тобой, и ты либо слишком упрямая, чтобы это признать, либо просто этого боишься, — на какое-то мгновение она опустила глаза, словно подбирая нужные слова, потом впилась в Гризельду долгим, пронзительным взглядом и заговорила очень серьёзно. — Я была твоей подругой почти десять лет, Зи. Десять лет! И только пять дней назад узнала твое настоящее имя. Ты никогда не рассказывал мне о Холдене и обо всем, через что вы с ним прошли. Ты никогда не говорила мне, что ищешь его. Слушай, я всё понимаю — мама-наркоманка, с ранних лет в приемной семье, потом это похищение. Тебе пришлось не сладко. Очень не сладко. Похуже, чем многим. Поверь, я знаю. Я понимаю. Но ты наглухо закрытая. И упрямая. И мнительная. И ты не делаешь себе никаких поблажек, подруга.
— Майя…
— Я не закончила, — проговорила Майя, в широко распахнутых черных глазах блеснула враждебность. — Перестань отталкивать людей, которые искренне хотят тебе помочь, которые о тебе беспокоятся. Я здесь ради тебя. Сабрина здесь ради тебя. Итак, я скажу тебе, что ты сделаешь: ты переедешь в эту квартиру и всё лето будешь заботиться о маленькой мисс Пру, потому что ты любишь этого ребенка, и она отвлечет тебя от грустных мыслей, когда Холден вернётся домой. По вечерам ты будешь читать брошюры колледжей, которые тебе дала Сабрина, и направишь сэкономленные деньги на то, чтобы поступить. А потом, когда наступит сентябрь, и Пру пойдет в детский сад? Ты снова сядешь за учебники. Да, мэм. Не мотай мне тут головой, потому что именно это ты и сделаешь. Ты сильная и умная, Зельда, но тебе пора начинать доверять людям. Ты должна перестать думать, что все они непременно подставят тебя и бросят в
Посмотрев на подругу, которая осталась с ней, несмотря на все ее тайны, недоверчивый, упрямый характер, несмотря на все ее страхи, Гризельда почувствовала, как глаза наполнились слезами, а губы тронула улыбка. Может быть, Майя и права. Она могла бы сказать «да». Она могла ухватиться за представившуюся ей возможность и крепко за нее держаться, в надежде, что впереди ее ждет нечто лучшее, чем та жизнь, которой она жила.
Предположим, такое возможно. Предположим, просто, предположим, что она могла бы найти в себе силы и мужество двигаться дальше вместо того, чтобы стоять на месте, застыв во времени на берегах Шенандоа, там, где десять лет назад оборвалась ее жизнь.
Улыбка исчезла с ее лица, зато слезы хлынули с двойной силой.
Холден.
На что ей всё это без него.
Майя присела на край кровати, осторожно приподняв лицо Гризельды за подбородок.
— И уверяю тебя, подруга, — произнесла она. — В конце концов, ты и это поймёшь.
— Что? — прорыдала Гризельда.
— А то, что вам двоим суждено быть вместе, — сказала Майя, глядя на нее с ласковой, уверенной улыбкой. — Просто, еще не время.
***
Холден принял в квартире у Майи душ, а когда стал одеваться, из заднего кармана его джинсов выпала визитка лейтенанта Джонса. Подняв ее с пола, он сел на унитаз и посмотрел на карточку.
Вчера ночью он улегся на больничную койку вместе с Гри, откинувшись на спинку кровати. Она спала, положив голову ему на грудь и тесно прижавшись всем телом к его ногам. И пока она спала, Холден достал телефон и некоторое время провел в интернете, изучая информацию о корпусе морской пехоты.
С официального сайта на него посыпались слова «гордость», «командные качества» и «перспективы», они вселили в него такую надежду, которая раньше наполняла его жизнь только благодаря Гризельде. Он внимательно изучил различные боевые части, сосредоточенные в Калифорнии, Северной Каролине и на Гавайях, и, по-видимому, разделенные на функциональные подразделения, и это побудило его искать варианты профессиональной подготовки. С тех пор, как лейтенант Джонс подробно рассказал Холдену про части постоянной боевой готовности, такие как артиллерия и пехота, его тянуло именно туда.
В какой-то момент он наткнулся на интернет-форум солдатов морской пехоты, и с трудом сдерживая смех, читал ветку, где один новобранец спрашивал, есть ли такие учебные подразделения морской пехоты, после которых не последует перемещение в зону боевых действий. Морпехи отреагировали с присущей им откровенностью и сообщили новичку, что если он не хочет воевать, то морпеха из него явно не получится. И Холден ощутил внезапный прилив гордости, поскольку подумал, что очень хотел бы сражаться за свою страну, за Гри и своего ребенка, за лучшую жизнь. Более того, для него, чёрт возьми, это было бы огромной честью.
«Из меня получится настоящий морпех», — раздалось у него в голове с надеждой и гордостью.
И взяв с раковины свой мобильный телефон, он набрал номер с визитной карточки лейтенанта Джонса.
— Призывной пункт морской пехоты США. Джонс слушает.
— Сэр, это Холден Крофт. Мы уже встречались…
— Как твоя женщина, Крофт?
— Идет на поправку, сэр.
— Ну так, ура! Что ты надумал?
— Я не хочу ждать. Вчера вечером я много об этом прочитал, сэр, и хочу быть достойным стать одним из немногих. Я хотел бы встретиться с Вами завтра утром, перед своим отъездом в Западную Вирджинию.