Никогда не отпущу тебя
Шрифт:
«…и отвратительные».
Сет вскочил, сплевывая на землю кровь и мясо, и бросился всем телом Илаю на спину. Ухватившись за руку Илая, Сет выкрутил ее под практически невозможным углом и прижал ее к спине Илая, пока тот хрипел и стонал под Сетом. Свободной рукой Илай ощупывал землю. Наконец, ему удалось ухватить горсть земли и как-то бросить Сету в лицо.
«Неужели ты погубишь праведного…»
На мгновение потеряв зрение, Сет выпустил руку Илая, и тот сбросил его со своей спины. Поднявшись на четвереньки и стоя напротив Илая, Сет уже поднял руку, чтобы протереть глаза, когда почувствовал сильный удар в висок. Его колени подкосились, и он тяжело ударился грудью о землю.
«…с нечестивым?»
Задохнувшись от боли, он скользнул руками по задней части ног Илая и ущипнул его под бедрами. Элай пронзительно вскрикнул от неожиданности, чем вызвал громкий смех зрителей, и Сет воспользовался этим преимуществом, чтобы из-под него вывернуться.
«Ты сломлен, Холден? Или остался прежним?»
Стремительно попятившись назад и чувствуя, как пылает лицо, а кровь затуманивает его зрение, Сет отвел ногу назад, затем сделал бросок вперед, ударив Илая в центр грудной клетки и, когда тот рухнул на спину, принялся выбивать из него дух. Сет быстро подполз к Илаю, сильно врезав ему по яйцам, а затем оседлал его грудь. Илай застонал от боли, безуспешно пытаясь подняться, пока Сет без разбору колошматил его кулаками по лицу, снова, и снова, и снова, пока костяшки пальцев не стали скользкими и склизкими от крови, и он не услышал хрип Илая, пытающегося глотнуть воздуха.
«Я сломлен, Гри. Я окончательно сломлен».
— Сет! Сет! Дело сделано! Сет! Остановись! Все кончено!
Сквозь лихорадочную пелену жуткой ярости, он услышал прямо над собой голос Клинтона. Он разжал кулаки и откинулся назад, хрипло втянув полную грудь воздуха, и уставился в звездное небо.
«Кончено?»
«Исключено».
«Это никогда не кончится».
Пытаясь встать на ноги, Сет пошатнулся, глядя вниз на своего противника, чье лицо было похоже на маску — бесформенную и покрытую толстым слоем красновато-черной крови. Скользнув взглядом по груди Илая, он отметил, что она еще поднимается и опадает при дыхании. Значит, он еще жив.
Клинтон положил руку Сету на плечо, и Сет повернулся к нему. Один его глаз распух, другой был залит кровью, он посмотрел на своего друга.
— Дело сделано, Сет. Ты выиграл.
Клинтон поднял вверх руку Сета, и публика пришла в неистовство, скандируя, крича, аплодируя и выпрыгивая на ринг, чтобы поздравить его.
— Хорошо, — пробормотал Сет.
Он стряхнул руку Клинтона и направился через ринг в сторону Квинта, который широко улыбался ему, торжествующе вскинув вверх кулаки. Но внезапно кое-что отвлекло Сета. Позади Квинта — прямо за ним, в стороне — он увидел длинные, рыжевато-белокурые волосы. Девушка стояла к Сету спиной, но волосы струились по ее плечам мягкими, красивыми волнами. Ему был боли знаком этот янтарный оттенок, и он опустил глаза на ее стройную талию и волнующую выпуклость ее бедер, обтянутых синими джинсами. Медленно оторвав взгляд от ее тела, он заметил, что она уперла руки в бока и, похоже, кричала на одного из тех «мальчиков из колледжа», того, что повыше, поскольку ее поза сделалась неподвижной, и парень над ней смеялся. Она покачала головой, отвернулась от парня рядом с Квинтом, встав спиной к нему и, таким образом, демонстрируя ему свой гнев, и повернулась к рингу.
И вдруг с поля испарился весь воздух — весь до последней частички кислорода.
Застыв на месте и не в силах дышать, Сет широко раскрыл глаза и задрожал всем телом. Он попытался моргнуть, потому что — черт побери! — это,
Парень из колледжа положил руку ей на плечо и почти рывком развернул ее к себе так, что Сету открылся ее профиль, и он снова почувствовал это, словно выстрел в живот: она была ему знакома. Она была так чертовски ему знакома, что ему показалось, что это какой-то трюк или кино, или, может, тот удар в челюсть каким-то образом расхерачил ему мозг. Потому что — Боже мой — эта девушка была так похожа Гри, что он не мог поверить, что такое вообще возможно… и никакая сила на свете не смогла бы помешать ему приблизиться к ней.
С трудом пробираясь сквозь толпу доброжелателей, он протискивался через ринг, не отрывая глаз от девушки, которая теперь яростно спорила с «мальчиком из колледжа». Она была так расстроена, ему было прекрасно видно ее профиль, когда он подходил ближе. У него подкосились колени от такого всеобъемлющего страха, что это его напугало. Нерешительный и потрясенный, смущенный и совершенно безумный, он все же пошатываясь, двинулся вперед, с каждым шагом все пристальнее всматриваясь в ее черты.
«Это не она».
«Она мертва».
«У тебя галлюцинации».
Когда он был уже в трех метрах от нее, «мальчик из колледжа» перевел взгляд на Сета, и через секунду она обернулась, чтобы посмотреть, на что уставился ее парень. Ее губы приоткрылись, глаза впились в глаза Сета. Она отпрянула, разглядывая его лицо, и в ее голубых глазах блеснуло не узнавание, а отвращение. Если лицо Илая напоминало котлету, вполне возможно, что и его не лучше. Она его не узнала, но он, черт его дери, уж он-то ее узнал.
«Гри. Это ты».
— Это ты? — прохрипел он, у него бешено стучало сердце, легкие едва дышали, а в голове все кружилось.
Как самый сладкий сон или самый бредовый кошмар, она, воскресшая из мертвых, вновь стояла перед ним. Его Гри. Мертвая и все еще живая. Это вообще возможно? Возможно, что она каким-то образом выжила? Выкопала себя из той могилы и выжила?
Нет. Мертвые не оживают.
«Я вижу мертвых. Я сошел с ума», — смеясь про себя, подумал он, и от этой мысли ему стало чертовски больно. Даже с теми же волосами и похожими голубыми глазами, это не могла быть Гри. Она мертва. Он видел могилу. Он еще раз приезжал туда в тот же день, как вернулся в Западную Вирджинию, и не обнаружил ничего, что говорило бы о том, что ее тело исчезло, что в ночи ее раскопали и утащили дикие животные. Она умерла. Умерла, умерла, умерла. И все же… и все же, если бы он только мог чуть ближе подойти к этой девушке, может, даже дотронуться до нее, заглянуть ей в глаза… просто чтобы убедиться.
Он яростно мотал головой, брызгая в разные стороны кровью и потом, пока пытался отгородиться от поздравлений и аплодисментов, с силой отталкивая всех, кто попадался ему на пути. Когда он был в пяти шагах от нее, он вытер глаза тыльной стороной руки, затем снова посмотрел на девушку. У него сдавило грудь и замерло сердце, когда он в ужасе опустил глаза на ее подбородок. Там, в изгибе под губой, виднелся двухдюймовый шрам.
Его глаза снова взметнулись на нее, сердце гремело в ушах, перекрывая шум окружающей его толпы. Впервые за десять лет он чувствовал на своем языке ее имя, которое рвалось на свободу из затерянного и почти забытого места.