Никогда_не...
Шрифт:
— Думаешь, я не понимаю, почему ты решила забить на нас с тобой? — продолжает Артур, а я молчу. — Не понимаю, что поддержка семьи, даже чужой — это важно для тебя?
Он наклоняется надо мной — я не вижу этого, но чувствую по движению воздуха, по теплу, исходящему от его тела, по его запаху, который касается моих ноздрей. Как бы выключить все происходящее — и пусть от Артура останется только голос и запах. Я уже не смотрю на него, не могу дотрагиваться, но слышать и осязать могу хоть ещё немного?
— Это важно, я не спорю, — убеждённо
— Что ты имеешь ввиду? — мгновенно прихожу в себя я, открывая глаза и начиная подозревать самое худшее из того, как он мог истолковать мои слова.
— То, что ты уверена, что самая реальная поддержка — от родни. И если с ней не повезло, то все остальное тоже — так, временно.
— Я такого не говорила! — тут же вспыхиваю я.
— Не говорила, так думала. Типа если свои бросили, то чужие и подавно бросят. А не всегда так. Как не всегда свои только помогают. Иногда бывает и наоборот. Иногда от этой помощи одни проблемы, но ты не можешь от неё отказаться — свои же, родные. Сложно это все, короче… — он делает недолгую паузу. — Не надо искать опору там, где тебе только кажется, что она есть. Не надо заменять то, чего у тебя не было на то, чего у тебя не будет. У нас, если хочешь знать, могут очень хорошо относиться к друзьям семьи. Но родней их все равно не считают и считать не собираются.
Пригибаю голову, стараясь не выдать себя. Да и что тут выдавать — глупые надежды взрослой девочки, которая, попав в город детства, вдруг стала остро нуждаться в любви и поддержке, как в то время, когда она здесь жила? Ну так больше она здесь не живет. Почему это так быстро забывается? Почему среда так влияет на нас, моментально стирая все то, что случилось вне ее?
Пора бы вернуться в свою реальную жизнь. В ту, в которой у меня есть друзья, внимание и любимое дело. И не пытаться пролезть туда, где меня особо не ждут, и я устраиваю всех просто как почетный образец для подражания.
— А вот я сам… Я могу это дать, — неожиданно говорит Артур и мои глаза снова расширяются. — Я могу дать тебе эту опору… Только не по обязаловке, а по желанию. Слышишь, Полина? Семья — это не только родители, это ещё и что-то своё. Где можно сделать все так, как ты хочешь. Договориться, чтобы внутри было хорошо и не душно, как ты говоришь. Чтоб мы жили, как нам нравится и при этом… вместе. Ты и я, — упрямо повторяет Артур и по странному блеску его глаз, понимаю, что эти слова для него — как прыжок с обрыва, что теперь он пытается справиться с тем, куда его несёт, а у меня не выходит его остановить.
— Ты не должен так говорить… — только и могу, что выдавить из себя я.
— Хочу и говорю, — как-то совсем по-мальчишески огрызается он. — Хоть ты не рассказывай, что я должен, а чего не должен говорить. Полин… — он понимает руку, то ли чтобы прикоснуться к моей щеке, то ли к волосам, но тут же
— Потому что человека надо воспринимать в отрыве от обстоятельств? Таким, каким видишь его ты? — повторяю его недавние слова, показавшиеся мне мудростью. Но теперь я понимаю, что это, скорее, наивность.
Все было бы на самом деле здорово, окажись Артур прав. Но мы живём в реальном мире, который диктует свои правила. И не факт, что через год или через два он не пожалеет о том, что сделал сейчас. Не факт, что спустя это время мы по-прежнему будем вместе. Не факт, что он спокойно и терпимо отнесётся к моим командировкам и длительному отсутствию. Не факт, что примет мою помощь с деньгами и жильем — ведь его дело в родном городе придётся оставить, а чем он будет заниматься в столице… мы еще не говорили. Мы, вообще, мало говорили с ним, только жили и чувствовали — и теперь за это приходится расплачиваться.
Нет, не надо. Не надо ему эти сложности. Я привыкла расставаться, привыкла к тому, что все хорошее рано или поздно заканчивается. Даже что-то такое невероятное, что есть у нас. Вот пусть и будет дальше невероятным и самым лучшим в жизни приключением — в памяти, но только не в реальности, которая перевернёт и все с ног на голову. Чтобы не было этого вечного «любовная лодка разбилась о быт».
Пусть наши четыре счастливых дня так и останутся навсегда счастливыми. Хотелось, конечно же, больше, но… И за них спасибо. Один такой день стоит как минимум года. А четыре года полного счастья — это не так уж и мало.
— Артур, а теперь ты меня послушай… Только внимательно, и не спорь, — ему уже не нравится этот мой тон, он хмурится, но, тем не менее, не перебивает. — Ты… прав. И не прав одновременно. Про семью… Это решённый вопрос. Да, когда я была ребёнком, было обидно, что я никому не нужна из своих. Но я же выросла. И научилась находить поддержку в другом — и она ничуть не хуже. Так что тема семьи вообще не актуальна, можно сказать. Мне это никак не печёт и не болит.
— Уверена? — тут же переспрашивает Артур. — Вспомни, как ты вчера в гости к моим собиралась. Готова была отменить все планы, лишь бы никого не обидеть.
— Нет, тут другое… — со скрытой досадой возражаю я. — Это потому, что я к твоим родным хорошо отношусь, по старой памяти. А не потому, что мне от них что-то надо. Я вообще не семейный человек, если честно. Мне не надо ни пресловутый дом, ни очаг, ни стена, к которой можно прислониться, ни стакан воды в старости. Старость я встречу где-нибудь на тропическом острове, закатив вечеринку, и мне будут подавать не воду, а шампанское.
— Отлично, Полин, — улыбается он, стараясь не обращать внимание на мой настрой. — Мне нравятся твои планы. Меня пригласишь?