Никогда_не...
Шрифт:
— Это же недолго? — уточняю я, пока он все так же внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, почему я упорно гну свою линию. — За два часа можно успеть?
— За три. Полтора часа туда и полтора обратно. Полин, ты серьезно? Ты точно хочешь, чтобы мы сейчас все бросили и поехали отвозить Вэла, потому что ему приспичило? — Артур все еще не верит в то, что я понимаю, во что ввязываюсь.
Ещё пятнадцать минут проходит у нас в оживлённых спорах, почему мне надо остаться, а Оляне ехать, и разговор идёт на все более повышенных тонах — молчит одна Марина, наблюдая за сан нами, в то время как Вэл, Оляна и я истошно кричим, каждый о своём. В итоге
— О, а ось и воны. Лентяюги. А я весь двир облазив, где моя молодежь, думаю. А они от тут, байдыкы бьют. Оляно, а шо, у нас на конюшнях все уже пороблено, шо ты тут с сестрою прохлаждаешься?
— Я… нет. Не все. Вот видите, не могу я никуда ехать! — выкрикивает она, и лицо Вэла снова становится поникшим и несчастным.
— Куда ехать? Я чогось не знаю? — несмотря на то, что тон Гордея Архиповича не меняется, в его взгляде прорезается острая насторожённость, и мы снова, все вместе, наперебой, начинаем галдеть, объясняя ему каждый свою точку зрения.
— Тихо-тихо, сороки! Уймитесь! Я правильно поняв — Василь, ты шо тикаешь от нас?
— Да нет же! — Вэл в сердцах даже ногой притопывает. — Наоборот, не откладываю на завтра то, через что должен пройти! А то можно и передумать…
— Ну, це верно, верно все. Шо толку чекать, если можно взять и сделать, так? А шо тоби так приспичило? До кого бижишь?
— В дорогу… — начинает мяться под пристальным взглядом Гордея Архиповича Вэл. — Мне это… надо. Ну, помните, как вы рассказывали? Как козаков раньше посвящали? И что у каждого своя дорога… Вот и я должен это… пройти. Свой… путь козака, — чем дальше, тем больше смущается Вэл, не уверенный, что хозяин поместья поймёт его — как не понимает Артур, по-прежнему считающий его стремление блажью.
Но эти опасения оказываются преувеличены — Гордей Архипович, выслушав сумбурную речь, смотрит на Вэла, удивлённо приподняв бровь и с неожиданным одобрением.
— Не, ну раз путь козака — так путь козака, тоби решать, — негромко хмыкнув, изрекает глава рода, снова окидывая нас взглядом — на этот раз более веселым и едва и не озорным. — Хто ж может остановить настоящего козака, га? Никто не может. И вы шо от это — не знаете, куда його спихнуть?
Мы снова начинаем тарахтеть в три горла — я и Вэл о том, что нужно успеть на трёхчасовый поезд в Телиговку, Оляна — о том, что все это дурь, конечно, но другим рейсом ему ехать нельзя, а Марина и Артур по-прежнему сохраняя спокойствие, ждут, какой вердикт вынесет Гордеев-старший. Они, в отличие от нас, давно поняли, что исход этой авантюры полностью зависит от слова хозяина — как он скажет, так и будет.
— Так, а ну цыц! Все, сороки, умолкнить! Дайте слово сказать.
Мы тут же напряжённо замолкаем, как он нас и просил, вернее, приказал — но на второй день пребывания здесь я даже не возмущаюсь местным полуфеодальным порядкам.
— Василь. Слухай сюда. Приспичило ехать — езжай. Мозгами, оно, конечно, тяжело понять, шо за польза тебе с этого, но раз ты сердцем чуешь — треба… Знач, треба. Ты дорослый хлопец — езжай, отпускаю.
После этих слов Вэл с нескрываемым облегчением вдыхает, а у меня внутри тревожно колет острой иголочкой — это ещё не все, главное Гордей Архипович явно приберёг под конец.
— Артурку, я так поняв ты його везешь? Нашего нового козака? — Гордей
— Ну, я, кто ж еще, — отвечает он с плохо скрытой досадой.
— Та ладно, не злись. Съездишь, развеешься трохи. Чи ты уже вночи розвиявся, думав, вдень отдыхать будешь? А не, сынку, не выйде так. Законы наши сам знаешь — де б ночью не шлялся, вдень треба працювать все одно, — как ни в чем ни бывало продолжает Гордей Архипович, пока я быстро переглядываюсь с Артуром. Неужели дед обнаружил его ночное отсутсвие? Так Артур ушёл на нашу встречу только к утру, это всегда можно списать на неожиданную работу в конюшне или куда они там бегут с первым лучом солнца? Или никто ничего не видел, и глава поместья намекает на ночные увеселения, после которых внук не успел отдохнуть?
Ох, как же мне не нравится все это. Быстрей бы вечер и окончание нашего пасторального путешествия.
— Так шо езжайте. Езжайте, давайте прям зараз. Хто там ще собрався с вами? Ты, Поля, будешь своего благоверного провожать?
— Я… нет. Мы уже попрощались, — говорю я, стараясь на замечать, как скептически ползёт вверх седая бровь Гордея Архиповича. — Пусть вместо меня лучше Оляна поедет. Она же тут над Вэлом шефствует, она его на эти изменения и смотивировала. Пусть его до последнего и проинструктирует.
— И то правда, — кивает Гордей Архипович с притворным пониманием. — Ты дывы, яка ты чесна, Полина — ни в жизнь не подумаешь, шо брехать можешь. Ну, добре. Оляна то й Оляна. Езжайте втроём, садить уже вашего Василя, и шоб до вечери вернулись. Маринко! Подстрахуешь сестру на конюшне. Я чув, там за Русланом дуже внимательно доглядать треба. Справишься?
И это ему известно… Внезапно мне начинает казаться, что Гордей Архипович все давно обо всех знает, а то, что прикидывается в чём-то несведущим — просто игра, как у кошки с мышкой, перед тем как прихлопнуть.
Пока вся честная компания бурно обсуждает, что надо делать, и что давать Руслану, если он проснётся и будет «плохо себя вести» — Оляна по-прежнему не упоминает о причинах этого — хотя, кажется, всем, кроме Вола известно, что у коня похмелье — я снова осторожно изучаю хозяина, доставшего трубочку и беззаботно пыхтящего ею. И это вызывает во мне диссонанс — если он обо всем знает, почему не сердится? Дела за его спиной творятся такие, которые можно и предательствам назвать — тайный выгул лучших лошадей ради блажи понаехавших туристов, внук, скрывающий больше, чем просто ночные отлучки, ещё и сговор с Оляной, которая согласилась его замещать.
Но нет. О последнем Гордей Архипович точно не имеет никакого понятия — ведь не колдун же он, везде имеющий свои уши.
«А те, кто проходил путь до конца, становятся козаками-харакерниками — могут превращаться в птиц и зверей, слышать и видеть все, что видят они, наводить магию и проклятия — их боятся больше всего» — вспоминаю вдруг слова то ли Вэла, то ли услышанное вечером за столом, и я вздрагиваю, отгоняя это наваждение.
Ну какие ещё характерники, ей-богу! Поверить в то, что Гордей Архипович, превратившись в птицу, летает над поместьем, выслеживая-узнавая тайные помыслы его обитателей, ничем на лучше веры в то, что Тамара, его дочь, может навести порчу и сломать мне жизнь. Эти места так и кишат суевериями, ещё немного здесь побуду — сама начну верить в эти бабушкины сказки.